Это маленькое стихотворение вполне соответствует личностиГарри Лодера и, несомненно, созвучно всему настрою его выступления. Посему вданном конкретном случает это было прекрасно. Если бы какой-либо другойформально настроенный и сдержанный член клуба «Ротари» использовал этот стишокв конце своего торжественного выступления, это могло бы выглядеть настольконеестественным, что было бы почти смехотворным. Чем дольше я преподаю искусствопубличного выступления, тем более ясно я понимаю и более живо осознаю, чтоневозможно дать общие правила, которые будут верны во всех случаях жизни. Ведьтак много зависит от предмета обсуждения, времени и места действия, да и самогочеловека.

Каждый должен, как говорил святой Павел, совершать своеспасение.

Я присутствовал в качестве гостя на прощальном обеде в связис отъездом из Нью-Йорка некоего человека свободной профессии. Один за другимвставали ораторы, превозносили своего уезжавшего друга и желали ему успеха нановой стезе его деятельности. Было около дюжины выступлений, но лишь одно изних завершилось незабываемым образом. Это было именно то выступление, котороезакончилось стихами. Выступавший повернулся к уезжавшему и с чувствомвоскликнул: "Ну, а теперь до свидания, желаю удачи, я желаю тебе всеготого, чего я мог бы пожелать самому себе!

Я прикасаюсь к своему сердцу, подобно жителям Востока:

Да будет с тобою мир Аллаха.

Куда бы ты ни пришел, куда бы ты ни приехал,

Пусть растут там прекрасные пальмы Аллаха,

Дни трудов и ночи отдыха пусть принесут тебе благословениеАллаха.

Я прикасаюсь к своему сердцу, подобно жителям Востока:

Да пребудет с тобою мир Аллаха".

Дж. А. Эббот, вице-президент корпорации «Л.А.Д. моторс» изБруклина, выступал перед служащими своей организации по поводу преданности исотрудничества. Он завершил свое выступление звонкими строками из «Второй книгиджунглей» Киплинга:

"Вот вам Джунглей Закон — и Он незыблем, как небосвод.

Волк живет, покуда его блюдет; Волк, нарушив Закон, умрет.

Как лиана, сплетен, вьется Закон, в обе стороны вырастая:

Сила Стаи в том, что живет Волком, сила Волка — роднаяСтая".

Киплинг

Если вы пойдете в библиотеку вашего города и скажетебиблиотекарю, что вы готовите выступление на такую-то тему и хотели быподобрать поэтическую цитату для выражения той или иной идеи, то вам, возможно,сумеют помочь подобрать что-нибудь похожее в каком-нибудь справочнике типа«Знакомых цитат» Бартлетта.

Сила цитаты из Библии

Если вы сможете процитировать Священное писание в своемвыступлении, то вам повезет. Подходящая библейская цитата часто оказываетглубокое воздействие. Известный финансист Фрэнк Вандерлип использовал этотметод в концовке своего выступления, посвященного долгам союзников, которые онидолжны были выплатить Соединенным Штатам:

"Если мы будем настаивать на буквальном выполнениинашего требования, то оно наверняка не будет выполнено. Если мы будемнастаивать на нем из эгоистических соображений, то мы получим не деньги, аненависть. Если же мы будем великодушными, — мудро великодушными, — то долгимогут быт нам выплачены, и то добро, которое мы сделаем этим, будет означатьдля нас материально больше, чем что-либо другое, с чем мы могли бы расстаться.

«Ибо тот, кто хочет спасти свою жизнь, потеряет ее, но тот,кто потерял свою жизнь ради меня и Священного писания, тот спасет ее»."

Кульминация

Кульминация представляет собой популярный способ окончаниявыступления. Часто бывает трудно осуществить ее, и она не всегда являетсяподходящей концовкой для всех ораторов и всех тем. Но если она хорошовыполнена, то производит блестящее впечатление. Она достигает вершины, с каждымпредложением становясь все более мощной. Хороший пример кульминации можно найтив окончании выступления о Филадельфии, которое получило премию и приведено вглаве третьей.

Линкольн использовал кульминацию при подготовке своихзаметок для лекции о Ниагарском водопаде. Заметьте, как каждое следующеесравнение является более сильным, чем предыдущее, и как он достигаеткульминационного эффекта, сопоставляя возраст Ниагары с временами Колумба,Христа, Моисея, Адама и т.д.:

«Это вызывает в памяти бесконечное прошлое. Когда Колумбвпервые искал наш континент, когда Христос страдал на кресте, когда Моисей велИзраиль через Красное море, более того, даже когда Адам впервые был созданруками господа, — тогда, как и теперь, здесь ревел Ниагарский водопад. Глазавымерших доисторических гигантов, чьи кости наполняют могильные холмы Америки,смотрели на Ниагару так же, как смотрим на нее сейчас мы. Являясь современникомпервого племени людей и будучи старше, чем первый человек, Ниагара так жесильна и свежа сегодня, как и десять тысяч лет назад. Мамонты и мастодонты,вымершие так давно, что только остатки их громадных костей подтверждают, чтоони когда-то существовали, тоже смотрели на Ниагару, которая в течение всегоэтого долгого времени не останавливалась ни на секунду, и ее поток никогда невысыхал, никогда не замерзал, никогда не замирал, никогда не отдыхал».

Уэнделл Филлипс использовал такой же прием в своемвыступлении о Туссене-Лувертюре. Концовка его выступления приводится ниже. Этототрывок часто цитируется в книгах, посвященных публичным выступлениям.

В нем чувствуется энергия и жизненная сила. Оно кажетсяинтересным, несмотря на то, что слишком витиевато для нашего практичного века.Эта речь была написана более пятидесяти лет назад. Интересно отметить,насколько не прав был Уэнделл Филлипс в своих прогнозах относительноисторического значения Джона Брауна и Туссена-Лувертюра «пятьдесят лет спустя,когда истина получит слово». Видимо, столь же трудно предугадать ход истории,как предсказать цены на бирже в следующем году или стоимость свиного сала.

"Я бы назвал его Наполеоном, но Наполеон создал своюимперию, нарушив клятвы и пролив море крови. Этот человек никогда не нарушалсвоего слова. «Никакой мести» — вот был его великий девиз и принцип жизни. Вотпоследние слова, которые он сказал своему сыну во Франции:

«Мой мальчик, ты когда-нибудь вернешься в Санто-Доминго.Забудь, что Франция убила твоего отца». Я назвал бы его Кромвелем, но Кромвельбыл только солдатом, и государство, которое он основал, сошло с ним в могилу. Яназвал бы его Вашингтоном, но великий виргинец имел рабов.

Этот человек рисковал своей империей, но не разрешалторговлю рабами в самой захудалой деревушке своих владений.

Вы можете сегодня посчитать меня фанатиком, ибо вы читалиисторию не глазами, а своими предрассудками. Однако пятьдесят лет спустя, когдаистина получит слово, муза истории напишет имена Фокиона для Греции, Брута дляРима, Хемпдена[17] для Англии, Лафайета для Франции, выберет Вашингтона какяркий и совершенный цветок нашей более ранней цивилизации, а также ДжонаБрауна, который был созревшим плодом времени нашего полудня, а затем, обмакнувсвое перо в солнечный свет, она напишет яркими синими буквами над именами ихвсех имя солдата, государственного деятеля и мученика —Туссена-Лувертюра".