– Не думаю, что мы должны сегодня говорить об этом, – Норбридж наклонил голову.

– Я слышала, что вы здесь обсуждали, – продолжала Киона. – Именно по этой причине я и подняла эту тему.

Элизабет показалось, что волосы у неё встали дыбом, когда Киона произнесла имя Райли Грейнджера. Она вскрикнула:

– Он возвращался сюда?

– Но ничего не произошло, – поспешно ответил Норбридж. – Это был, как теперь говорят, довольно скучный конец. На самом деле, он тогда был в ещё большей степени не в себе, чем эта прекрасная дама. Не уверен, понимал ли он, где находится.

Киона кивнула с грустным видом.

– Здесь ты прав. И всё же мы смотрели на него с трепетом. Мы столько слышали о нём за эти годы.

Элизабет недоумевала, почему Норбридж раньше об этом ей не рассказывал. Это вызывало беспокойство. Дедушка скрывал от неё важную часть их семейной истории. Почему?

– Ну, – продолжал Норбридж, – это было тяжёлое зрелище. Он просто ходил по коридорам и бормотал бессвязные вещи, пока мы не отводили его в номер.

– Он приехал один? – спросила Элизабет.

– С ним была племянница или кто-то в этом роде, – объяснила Киона. – Молодая женщина. Жаль, я не помню, как её звали. Это было на Рождество в 1938 или 1939 году.

– Давно это было, – чуть заметно зевнул Норбридж. – Маленький эпизод в истории «Зимнего дома».

Элизабет не сомневалась, что в этой истории не всё так просто.

– Нам надо дать тебе отдохнуть, Киона, – Норбридж пытался свернуть разговор. – Я просто хотел поздороваться и познакомить с тобой Элизабет.

– Может быть, это у тебя провалы в памяти, Норбридж, – как ни в чём не бывало продолжала Киона. – Но именно я была инициатором встречи с этой юной леди.

Её слова удивили Элизабет, она и представить себе не могла, что Киона может просить и даже требовать встречи с ней.

– Ты права, – сказал Норбридж.

Киона повернулась к Элизабет и указала на письменный стол в другом конце комнаты.

– Третий ящик справа. Там кое-что есть для тебя.

Это было неожиданно, и Элизабет посмотрела на Норбриджа.

– Пожалуйста, – настаивала Киона, перехватив её взгляд. – Его разрешение тебе не нужно.

Когда Элизабет выдвинула ящик, в лицо ударил сильный запах лаванды. Девочка увидела несколько пёстрых шарфиков разного цвета. Они были настолько яркими, что ящик казался живым, словно у Кионы в письменном столе расцветал тропический сад.

– О-о-очень красиво! – сказала Элизабет. – Как ваши картины. Я хотела сказать вам, что они мне очень понравились.

– Спасибо, – просияв, отвечала Киона. – Я так люблю красивые вещи! И твоя мама любила.

Она подняла руку и начала водить пальцем по кругу – казалось, Киона на расстоянии пытается привести шарфики в движение.

– Посмотри под ними справа и найдёшь красную бархатную сумочку. Она принадлежала твоей маме. Я хочу, чтобы ты её взяла.

Элизабет заглянула под шарфы. Под ними лежала маленькая сумочка, размером с её детский кулачок, с длинной лиловой ручкой, обвивающей изделие по кругу. Элизабет вытащила сумочку и внимательно её рассмотрела, прежде чем повернуться к Кионе.

– Это мне? – она не могла сдержать волнения и радости.

– Тебе, – отвечала Киона. – Раньше я не могла с ней расстаться. Ничего особенного, но я почему-то хранила её все эти годы. Она была такая чудесная девочка, моя… моя… Ещё раз повтори, какие у нас с ней были родственные отношения, Норбридж?

– Уинни была твоей троюродной племянницей.

– Вот, это я и хотела сказать. Мы были близки. Она хранила эту сумку здесь, у меня, а иногда приходила за ней, когда была маленькой. Думаю, когда она достигла твоего возраста, то забыла о ней. А я сохранила её на случай, если ей когда-нибудь захочется её забрать.

– Спасибо, – тихо проговорила Элизабет. – Я буду её беречь!

Девочке очень хотелось поскорее уйти к себе в комнату и посмотреть, что внутри.

– А теперь нам действительно надо идти, – сказал Норбридж и встал. – Пойду прослежу, чтобы тебе принесли ещё один коктейль. Или лучше лёгкий ужин?

Киона проигнорировала его слова.

– Ты умная и сообразительная девочка, Элизабет. Я знаю, что произошло здесь в прошлом году. Мы все так рады, что ты вернулась в нашу семью!

Элизабет посмотрела в глаза старой женщины и почувствовала, что счастлива. Она прижала сумочку к груди:

– Огромное вам спасибо. Очень рада быть здесь и счастлива с вами познакомиться.

Киона одобрительно наклонила голову.

– Кроме того, однажды ты будешь здесь главной.

От этих слов Элизабет вздрогнула. Слова прозвучали неожиданно – однако они имели очень точный смысл. Девочка почувствовала себя так, будто нашла правильное место для важного фрагмента в огромном паззле: что-то куда-то точно подошло.

– Возглавлю?.. – переспросила она у Норбриджа.

Элизабет вспомнила, как Норбридж показал ей свой офис на тринадцатом этаже. Возможно, дело было не только в том, что девочка нашла родственников, приехала в «Зимний дом» и теперь должна была к нему приспособиться. В её жизни была какая-то большая цель, важное предназначение – она очень ярко ощутила это именно сейчас.

– Вот видишь? – улыбнулся Норбридж. – Эта милая дама, пытаясь проснуться и блуждая между сном и явью, говорит непонятные вещи. Однако мне нужно кое о чём с ней переговорить, перед там как я уйду по другим делам.

Он подмигнул Элизабет.

– Рад, что мы поговорили. Я зайду к тебе вечером, хорошо? Пожалуйста, держись подальше от неприятностей.

– Буду держаться, – с этими словами Элизабет помахала им на прощание и вышла из комнаты Кионы.

«Ты будешь здесь главной», – про себя повторяла Элизабет, шагая по коридору. От этой мысли её бросало в дрожь, и девочка решила обсудить это с Норбриджем при первой же возможности.

Она шла в комнату 213, чтобы получше изучить сумочку своей мамы. Вдруг ей пришло в голову, что Леоне это тоже будет интересно. Поэтому она поменяла направление и пошла прямо в библиотеку.

Когда Элизабет пришла, Леона оценивала ущерб, нанесённый библиотеке.

– Кто мог такое устроить? – сокрушалась библиотекарь, без всякой надежды услышать ответ на этот вопрос. Казалось, она осматривает последствия урагана. Однако библиотеку привели в порядок: громадные шкафы вернули на свои места, и табличка снова оказалась скрыта от глаз.