кто был в начале 90-х в вовлечен развал экономики страны. Время тогда было тяжелое, отношения между людьми во власти непростыми, поэтому от работы в правительстве остались самые противоречивые чувства. И от тогдашнего премьера тоже. С одной стороны, импонировало то, что человек прогрессивных взглядов, либерал, реформатор, рыночник, можно сказать, единомышленник. С другой… Он совсем не стеснялся в полной мере использовать премьерское кресло для обеспечения собственного благополучия и делал это всеми возможными, в том числе и противоречащими закону, методами. Желание заработать на своей должности, конечно, не добавляло уважения к нему, но в то смутное время такое отношение к госслужбе было делом обычным. Позже такие чиновники стали токсичными для власти, и президент постепенно заменил их лояльными людьми из своей команды.

Служили ли прошлые грехи препятствием, чтобы начать общаться с экс-премьером сейчас, во время неопределенности, когда пирамида власти, выстроенная президентом, пошатнулась? Конечно, нет. Тем более что несколько месяцев назад они уже встретились на закрытой вечеринке у приятеля – ведущего популярного ТВ-шоу. В тот вечер они за коктейлем долго вспоминали лихие 90-е, совместную работу, старых соратников-реформаторов. Понемногу разговор перешел на политику. Тогда оказалось, что их взгляды почти совпадают, что они видят развитие России в направлении неограниченной рыночной экономики, глобализации и интеграции с более технологически продвинутыми странами, видят ее частью демократического мира с полным набором современных личных и экономических свобод. Потом они встретились еще раз на одном из форумов, а через неделю пересеклись снова на закрытом приеме по случаю юбилея крупного банка. Выяснилось, что очень многие в бизнес-среде, правительстве, парламенте, даже среди силовиков и в Администрации президента тоже придерживаются рыночных взглядов. От создания полноценного либерального движения их удерживает только авторитет президента – этой незыблемой скалы, в тени которой находится страна.

И вот эта скала исчезла.

Вместе с ней исчезла и ее тень, в которой кучковались все, кто не мог сформулировать собственное мнение или не хотел его озвучивать, боясь потерять свое кресло. Теперь у экс-премьера есть все шансы объединить разрозненные демократические группы и превратить их в полноценную силу, способную повлиять на путь развития России и вернуть ее в сообщество свободных стран. Вопрос в том, какое место в этом процессе отведено ему, премьеру действующему. Стоит ли вообще сейчас ввязываться в борьбу элит с непредсказуемым результатом. Или пока лучше запрятать поглубже свои убеждения и переждать надвигающийся шторм. Потом, когда все утрясется, при любом раскладе он сможет найти себе место. Но будет ли оно достойно его управленческого таланта, его знаний, а главное, его амбиций? Ведь сейчас именно он стоит во главе России и от него во многом зависит, куда она сделает следующий шаг.

Премьерский мерседес, медленно двигавшийся в левом ряду потока, идущего по Новому Арбату в сторону Кремля, остановился в пробке. Размышляя над странным звонком своего коллеги, премьер выглянул в окно. Машины стояли плотно. Похоже, на съезде на Знаменку образовался серьезный затор. Некоторые водители выходили, чтобы посмотреть, что творится впереди. Через один ряд от них, ближе к тротуару, из стоящего напротив внедорожника вылез молодой человек и забрался на его крышу. «Он же помнет машину», – подумал глава правительства. В этот момент парень достал из-за пазухи российский триколор и на вытянутых руках поднял его над головой. Февральский ветер развернул полотнище флага, и он забился, затрепетал, как живой. Водители нескольких соседних автомобилей тоже выбрались наружу, к ним присоединилась те, кто остановился спереди и сзади, потом еще и еще. Через минуту весь Новый Арбат, насколько хватало взгляда, повернулся в сторону премьерского мерса и, вздернув вверх сжатые кулаки, начал что-то скандировать.

– Я хочу слышать, что они кричат, – обратился премьер к водителю, и тот включил внешние микрофоны.

– Пре-зи-дент! Пре-зи-дент! Пре-зи-дент! – заполнил салон рев толпы.

От этого раскатистого звука защемило сердце. «Но откуда они узнали, что в мерседесе именно я?» – удивился премьер. Ему захотелось выйти и, широко раскинув руки, воскликнуть: «Да! Это я! Я ваш президент! Я поведу вас в свободное и счастливое будущее!». Он в эмоциональном порыве уже собирался открыть дверь, но заметил, что взгляды людей устремлены выше, поверх его машины. Глава правительства нагнулся влево и выглянул в окно с другой стороны. На огромном настенном интерактивном экране, где обычно пускают рекламу, был изображен портрет ПРЕЗИДЕНТА. Он со спокойной улыбкой и легким прищуром знающего будущее человека смотрел на вставший в пробке Новый Арбат.

– Пре-зи-дент! Пре-зи-дент! Пре-зи-дент! – скандировала толпа, а над ней продолжало реять тонкое полотнище поднятого парнем российского флага.

– Можно убрать звук, – попросил премьер водителя и, запахнув полы пальто, обиженно насупился. – Включайте мигалку и давайте быстрее в Кремль. Я уже опаздываю.

Несколько раз громко крякнув спецсигналом, мерседес, подсвечивая расступившуюся толпу проблесковым маяком, вырулил на разделительную полосу и вначале медленно, затем все быстрее пошел в сторону съезда на Знаменку, ведущую к Кремлю.

Несмотря на трагедию в Персидском заливе, страна все еще находилась в ЕГО тени, и люди считали именно ЕГО своим президентом. В этот момент премьер принял самое важное в жизни решение: он сделает все, чтобы эта страница российской истории поскорее была перевернута и началась ее новая глава, которая приведет страну к свободе и демократии.

Иран. База ВВС Шираз

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Министерство обороны США сообщило, что в результате атаки двух истребителей F-35 ВВС Саудовской Аравии над Персидским заливом сбит самолет Президента Российской Федерации. Согласно данным разведки США, выживших в катастрофе нет».

* * *

Ситуация над Заливом развивалась стремительно. Звено Михеева, самолет А-100 ДРЛОУ, находящийся над Ираном, и два разведывательных спутника были объединены с системами ПВО российской корабельной группировки в общую тактическую сеть, которой руководил искусственный интеллект одного из фрегатов. Электронные мозги исправно анализировали воздушную и наземную обстановку, распределяли цели, обозначали потенциальные угрозы и передавали команды каждой боевой единице, вписывая ее в сложную структуру того, что неуклонно разворачивалось в театр военных действий.

Кроме того, заработали системы электронного подавления, расположенные на кораблях и А-100. Над обширным регионом полностью была потушена геолокация, выставлен барраж помех, блокирующий работу чужих радаров, а также радиосвязь, за исключением постоянно меняющихся диапазонов, на которых искусственным интеллектом передавались закриптованные команды с флагманского фрегата.

На момент падения президентского ИЛа в воздухе, кроме сбитого одним из ведомых Михеева беспилотника, находилось более десятка гражданских самолетов. Всем было объявлено о начале военной операции и приказано немедленно изменить курс, чтобы выйти из стокилометровой бесполетной зоны, объявленной над местом катастрофы. Подчинились все, кроме вылетевшего из Дубая в Дели Боинга British Airways,