пробормотал он на ухо Анри, t’inquiète[11] – и они вышли из комнаты, оставив меня мучиться осознанием своего уродства и отчаяния.

Вечером мы с Оли бродили по спальне, как соседи, которые только что познакомились. Извини, сказал он, потянувшись через меня за зубной щеткой. Не возражаешь? – спросила я, натягивая на себя одеяло.

Мы лежали на огромной кровати как можно дальше друг от друга. Он выключил прикроватную лампу, и я поняла, что, несмотря на все обиды, есть большая вероятность, что он сразу заснёт. Я больше не могла это откладывать. Мне нужно было с ним поговорить.

Ну ты это, прости за грубость, сказала я, осознавая, как часто в последнее время прошу прощения. Он что-то проворчал в ответ.

Спасибо, что присмотрел за ним. Ты хороший отец, – и хотя я говорила абсолютно искренне, я чувствовала себя дешёвой манипуляторшей.

Он повернулся ко мне лицом. В темноте я могла разглядеть его густые симметричные брови, прямой высокий нос.

Ладно, сказал он. Извинения приняты.

Я придвинулась ближе к нему, положила голову на широкую плоскость его груди.

Ты уже решил насчёт Босса Мака?

В целом да – просмотрев результаты его анализов и сканов, я не могу рекомендовать его комитету.

Я всем телом подпрыгнула на его груди, как на батуте. Он вскрикнул от боли. Такого однозначного ответа я не ожидала.

Мне кажется, тебе стоит подумать ещё, сказала я.

Он сел. У этого пациента все сопутствующие заболевания: высокое кровяное давление, преддиабет, болезни сердца. Он в ужасном состоянии. Алкоголик, который и не думает завязывать. К тому же старый.

Не такой и старый, сказала я. Он ровесник моей мамы.

Семьдесят – это старость.

Все мои чувства сбились в тугой клубок. Вы должны понять, детектив, в первую очередь я должна была утихомирить Босса Мака ради себя самой. Но отчасти я искренне ему сочувствовала. Разве он не был отцом, мужем и любимым начальником? Разве у него не было людей, которые зависели от него, как зависела от меня моя мама, которую я не успела спасти?

Он бросит пить, сказала я, хотя это прозвучало неискренне. И он сделал огромный взнос.

Я тебе уже всё сказал, ответил Оли. У нас и так печени не хватает. Подавляющее большинство пациентов умирает в очереди. Я не могу с чистой совестью пересадить печень богатому иностранцу.

Я заметила, что одна печень ситуацию не изменит, и, кроме того, пожертвование Босса Мака будет способствовать оказанию услуг пациентам, которые не могут позволить себе заплатить за них.

Он включил лампу и, прищурившись, посмотрел на меня. Почему он тебя так волнует? Ты едва знаешь этого человека.

Я заставила себя выдержать взгляд Оли. Он хочет, чтобы им занимался лучший хирург, а это ты. Он поручит отделу развития выделить эти пятьсот тысяч пожертвований исключительно для вашего блага. Наконец-то вы сможете расширить программу бесплатного лечения, как всегда хотели.

Оли смотрел в потолок и, казалось, обдумывал мои доводы. Я напомнила ему, что да, Босс Мак может легко найти другую больницу, чтобы отправить деньги ей, но куда она их вложат? В передовые исследования, которые принесут пользу только небольшому проценту тех, кто получит трансплантаты? В новые дорогущие стулья, картины и светильники?

Он раздражённо покачал головой. То, что приносит больше всего пользы – бесплатная помощь с лечением, помощь с питанием – всегда наименее привлекательно и хуже всего финансируется.

В яблочко! – сказала я.

Ладно, пробормотал он. Я подумаю об этом. Посмотрю, что можно сделать.

Он выключил свет и крепко обнял меня. В темноте я слушала его вдохи и выдохи. Спустя несколько секунд он крепко уснул.

Удивила ли меня готовность Оли обойти медицинские рекомендации? Во-первых, детектив, я не уверена, что так охарактеризовала бы его действия. Рассуждения о том, кого лечить, сложны и многогранны. Я не эксперт, поэтому не могу рассказать вам подробности того, как Оли и комитет в конце концов решили принять Босса Мака в качестве пациента. Вы говорили с Оли – разве вы не спрашивали его сами? Ах да, конечно, врачебная тайна. Тогда, я полагаю, мы никогда не узнаем наверняка.

Кроме того, какое всё это имеет значение, если трансплантации не будет? А, я вижу, вы все еще подозреваете, что Оли знает больше, чем утверждает. Но я могу заверить вас, что он сказал вам правду. Как он мог знать о преступной деятельности Босса Мака, если он ничего не знал о своей собственной жене? Да, я имею в виду – вообще ничего. Как вы уже заметили, мой брак переживает не лучшие времена. Кроме беспокойства за Анри нас, по сути, ничего не объединяет, каждый живёт своей жизнью. Откровенно говоря, это чудо, что мы всё еще вместе, и я каждый день благодарю за это вселенную.

Послушайте, мой муж очень высокоморален, это самый порядочный человек, которого я знаю, не считая моей мамы. Но он не бездумный последователь правил. Не стоит путать два этих понятия. Чтобы жить по принципам, требуется и смелость, и неординарный подход.

Вы знаете эту этическую дилемму о трамвае, который мчится по железнодорожным путям? Нет? Хорошо, я вам расскажу. Трамвай движется в направлении пятерых людей, которые привязаны к рельсам и не могут двинуться, а вы стоите на некотором расстоянии, рядом с рычагом, который может направить тележку на другие рельсы, но и на этих рельсах лежит один человек. Как вы поступите?

Вы, наверное, не удивитесь, узнав, что большинство людей не сделают ничего, то есть позволят трамваю раздавить тех пятерых, а потом скажут себе, что ситуация вышла из-под их контроля. Только по-настоящему смелые и добрые люди решатся на поступок и перенаправят трамвай. Они пожертвуют одним, чтобы спасти пятерых. Из таких людей и Оли. Он никогда не выбирает лёгких путей. Он выбирает действие. Он занимает позицию.

И последнее: я не знаю, сообщили ли вам, что Оли буквально на днях повысили до начальника хирургического отделения. Мы узнали новости на прошлой неделе. Зачем Стэнфорду продвигать кого-то, кому они не доверяют или доверяют не на сто процентов? Очевидно, они согласны с тем, что Оли ничего не знает о прошлом Босса Мака. Надеюсь, в этой новой роли он сможет направить больше средств на программу бесплатного лечения, даже без пожертвования Босса Мака. Что ещё я могу сказать? Он хороший человек. Мы все так отчаянно гордимся им.

15

Всё верно, детектив, спустя месяц после поездки в Дунгуань я с Анри на буксире полетела в Бостон, чтобы увидеться с отцом. Я уже знаю