− Борь, можешь присмотреть до утра за моими випами?

− Конечно. Много там?

− Двое, в четверной и двенадцатой палате, – передав пациентов, закрыл кабинет и направился к машине.

***

Проснулась среди ночи с дикой жаждой, во рту сухо, как в пустыне.Вот что значит, прореветь два с половиной часа. Откинув одеяло, едва не завопила.Отскочила в противоположный конец комнаты и, щёлкнув выключателем, привалилась к двери, выдыхая. Ширяев, щурясь от яркого света, потирал глаза.

− Какого, мать твою, чёрта ты тут делаешь?

− Сплю. Выключи свет, пожалуйста, – спокойно так произнёс и, прикрыв глаза рукой, поправил одеяло.

− Ты совсем охренел? Выметайся. Живо.

− Не вопи и ложись. Я всё равно никуда не уйду: ни сейчас, ни потом. Чем раньше ты это поймешь, тем для тебя будет лучше. И перестань нервничать, вредно же, – оглянулась по сторонам, подыскивая, чем бы в него запустить.

− Если ты сейчас же не поднимешь свои булки с моей постели, я тебе вилку в ж*пу воткну, – швырнула в него подушкой: тяжелее в спальне только будильник, а его жалко.

− Какие красочные эротические фантазии, Кноп. Чего раньше не делилась? – резко поднявшись, подошёл ближе и, стукнув по выключателю рукой, нагло прижал меня к стене. – Почему мне постоянно надо с тобой воевать? Ты жить без этого не можешь?

Последующая неделя была похожа на бред сумасшедшего. Посетила женскую консультацию, на что Ширяев долго орал и махал руками, мол, нефиг по этим заведениям шляться. Заявил, что в клинике Титовой есть замечательный акушер-гинеколог, который меня уже ждёт в следующую среду, и именно он будет вести всю мою беременность. Убить этого питекантропа хотелось с каждым днём всё сильнее. Честно. Но это были мелочи. На работе взяла отпуск, небольшой, всего на десять дней. Викторович подписал заявление без лишних вопросов. Думаю, потому что это был мой первый отпуск за всё время работы у него. Обитала, в основном, дома большей частью оттого, что объятия с белоснежным другом стали регулярными и очень страстными, порой в присутствии Ширяева, который так и не соизволил умотать на все четыре стороны. Хотя хозяин отпустил Добби, и Добби теперь был свободен. Но этот странный представитель мужского вида почти каждое утро держал мои волосы, пока я с упоением выблёвывала содержимое желудка. Первые дни я старалась выгнать егоза дверь, но он с упорством бульдозера убирал от моего лица волосы в самый ответственный момент, а после приносил сухари и стакан воды,молча, с*ка, вообще никак не реагируя на мои словесные изливания в свой адрес. Буддист хр*нов. В общем, день на третий обнимашек с любимым унитазом я плюнула на факт присутствия Андрея в этом каждодневном перфомансе. Ну, фетиш, может, у мужика такой− нравится ему на блюющую женщину смотреть. Пусть наслаждается, мне же не жалко. У каждого свои недостатки.

В четверг позвонил юрист и предупредил о решающем заседании суда по делу наследства. Идти не хотелось, в таком разобранном состоянии уж точно, да ещё и рожу папани лицезреть. Я же прямо на него блевану от счастья долгожданной встречи. Так как я передала полные права юристу представлять меня в суде, то, отклонив предложение Максима Александровича поприсутствовать, обложившись фруктами и крекерами, завалилась на диван, на котором благополучно заснула. Проснулась уже в кровати, эти странные перемещения моего туловища уже не удивляли. Ширяев, конечно же, дрых рядом. Стараясь не разбудить его, а то засыплет тонной вопросов из серии «Что не так? Как себя чувствуешь? Давай давление измерю», прокралась на кухню. Порывшись в холодильнике и не найдя, что съесть, выпила стакан молока. Нет, не оттого, что там мышь повесилась. Холодос был забит подзавязку стараниями храпящего медведя, конечно же. Только хотелось чего-то другого, а чего непонятно. Допив молоко, пошарилась с телефона в соцсетях и, наткнувшись на картинку с клубникой, едва не захлебнулась слюной.Снова открыла дверцу холодильника. Всё есть, клубники нет. Бл*ть. А слюни бегут, как у собак этих слюнявых, забыла, как порода называется. Вид у них ещё такой грустнячий с самого рождения. В общем, недолго думая, достала из шкафа тёплый свитер, натянула лосины и, стараясь не шуметь, уже напяливала в коридоре куртку, как неожиданно включился свет.

− Куда? – произнесло заспанное небритое лицо мужского пола, стоящее передомной в одних трусах.

− В магазин. Иди, спи, – достала с полки кроссовки.

− Зачем?

− За клубникой.

− Клубникой? В половину первого ночи?

− Да, Ширяев, ягода такая, ароматная, вкусная, красненькая.

− Ясно, – коротко бросил и скрылся с глаз. Наконец-то, возрадовалась я, но, видимо, напрасно и слишком поспешно. Пока я зашнуровывала кроссы, он уже полностью оделся и начал обуваться.

− Андрей, что ты делаешь? – видимо, настала моя очередь задавать тупые вопросы.

− Вместе пойдём.

− Зачем?

− Что «зачем»? Зачем я о тебе забочусь? Потому что хочу это делать. Заодно, дихлофос с мелком «Машенька» купим, − произнёс, натянув на мою голову шапку и выталкивая за дверь.

−Нахр*на?

− Тараканов твоих травить будем, – постучал пальцем по моей голове, – которые тебе жить нормально не дают. А то там некоторые совсем *банутые.

− Они не *банутые, они беременные. Стараниями некоторых, между прочим.

− Кто беременные? Ты или тараканы? Я запутался. К тараканам я никакого отношения не имею.

− Чего ты меня бесишь? Вот нахр*на увязался? Сама бы сходила.

− Это, между прочим, моя обязанность −бегать среди ночи за всякими гастрономическими изысками. Не сбивай отлаженную веками систему, – препирались мы до самого супермаркета, да и в нём тоже. Кассир, уставшая и зевающая девушка, приподняв бровь, как-то странно посмотрела и на нас, и на наш выбор, лежавший на ленте. Думаю, мысленно она уже покрутила у виска и набрала номер дурки. Упаковка клубники, мелок от тараканов (да, этот дебил всё же его бросил в корзину, пакостливо при этом косясь в мою сторону), банка солёных огурцов, шмат сала и рулон туалетной бумаги. Как сказал Андрей− на всякий случай, чтобы, если что, не возвращаться, а то ему на работу к семи.

Оказавшись дома и слопав пол упаковки клубники, я рухнула в постель и заснула сном младенца. Нет, я, конечно, уже прочитала, что в первый триместр может проявиться усталость и сонливость, ну,бл*ть, не настолько же. Порой начинало казаться, что я сутками могу спать, просыпаясь только по нужде и поблевать.

Утро неожиданно началось с приятных новостей. Максим Александрович сообщил, что суд вынес решение в мою пользу, и все документы я смогу забрать у него в любое удобное для меня время. Поблагодарив его и, конечно же, спросив про оплату, от которой он опять-таки отказался, сославшись, что всё уже давно оплачено Демидом Альбертовичем, со мной попрощался. Оплатить все расходы я пыталась не раз, но, как пояснил Демид, это его дела с Андреем, и что с меня он не возьмет ни копейки. Нет, я, конечно, была благодарна. Кто откажется в наше время от халявы? Но меня подобная халява пугала, ибо я-то знала, что бесплатно ничего не бывает, только если это не плата по старым долгам. Задумалась. А вечером до*балась до Андрея с этим самым вопросом и своими выводами.