− Зато ребёнок счастлив, − Ромка, правда, сегодня сиял, как начищенный самовар.Огромное количество развлечений, подарков и друзей.Что ещё мальчишкам в его возрасте надо?

−Да, я тоже, если честно, только за*бался, − устало потёр шею и, достав сигарету из пачки, покрутил её между пальцами. − Можно вопрос? − произнёс, усмехнувшись.

− Ты когда-то спрашивал на них разрешение? – удивленно приподняв бровь, покосилась на Франца.

− У тебя спрашиваю,как видишь.

− Ну, раз мне выпала такая честь, то давай, жги.

− Когда свадьба?

− Никогда. Устроит ответ?

− Баева, − он чиркнул зажигалкой, закуривая,− ты ведь далеко не дура.Понять не могу, отчего сейчас так тупишь.

− Андрей нажаловался? – ну, понятно же откуда ноги растут.

− Нет. Я полюбопытствовал, а он ответил, что ты отказала.

− Тебе ли не знать, что брак без любви заранее обречён. Так зачем начинать то, что изначально имеет дурной конец? −первый брак Франца был именно по залёту.Как итог: развод, и ребёнок между двух семей, как переходящее знамя. Так себе перспектива.

− Значит, не любишь, – покривил губы и выдохнул дым, глядя на линию горизонта.

− Люблю. Он никогда не полюбит, – его недоуменный взгляд в момент окрасился иронией.

− На тебе плохо сказывается беременность,− и снова эта бесящая усмешка. −Просто отвратительно. Окстись, женщина. Голову из ж*пы вынь и по сторонам посмотри. Если бы ты была для него обычной подстилкой, то максимум, что получила −это конверт с бабками на аборт.Ну, или в лучшем случае, ежемесячное содержание на ребёнка. Ну, точно не то, что я вижу сейчас. Поэтому фигней переставай страдать.Тебе вид конченой идиотки не к лицу.

− Это сложно.

− Это просто, − обрубил Франц.−Подумай хорошо.

Когда мы возвращаемся в гостиную, то Волковы уже собираются домой.После их ухода, я помогаю Динке убрать со стола, и, пока она загружает посудомойку, устраиваюсь за стойкой с чашкой чая.

− Мне Конева твоя звонила недели две назад, про тебя спрашивала.Говорила, что проблемы у тебя какие-то, и ты на её звонки не отвечаешь, – произнесла Динка, запихивая тарелки с оставшейся стряпней в холодильник.

− Ну, тебе же тогда я ответила.

− Так ты с Алинкой общаться не хотела, или про суд−это правда? – мне порой начинало казаться, что в глухой деревне живу, где все про всех всё знают. Вроде, город не маленький.

− Суд был. Уже всё хорошо, – бросила, не вдаваясь в подробности, и придвинула поближе корзинку с бубликами и крекерами.

− Мне клещами из тебя каждое слово вытягивать? Капец, конечно.Мне всегда казалось, что с подругами делятся, пусть не всем, но не отмалчиваются и не пропадают на два с половиной месяца.

− Не обижайся.Просто мои проблемы− это только мои проблемы, и грузить ими я никого не буду, даже тебя. Всё решилось, и, как видишь, жива, здорова, –она окинула меня подозрительным взглядом.

− Ты что-то употребляешь? – я чуть чаем не поперхнулась от такого. Даже чашку в сторону отставила.

− *бнулась совсем?

− Сначала пропадаешь, никому ничего не рассказываешь, а появившись, ведешь себя как-то…. – задумчиво поджала губы. − Спокойная весь вечер, как слон.Это, вообще, на тебя не похоже. Ты под чем?

− Мне поорать, чтобы ты убедилась, что со мной всё в порядке, и я не на наркоте?

− Ты странная.

− Я не странная, я беременная,− выражение лица Динки надо было видеть в этот момент.Глаза округлились, рот в удивлении приоткрылся, и она, не сводя с меня взгляда, села на стул. Блондинка, что поделать.Мыслительный процесс медленный. Сейчас пока отвиснет, я уже чай успею допить.

− А-а… Это… Эм-м-м…

−Бл*ть, соображай уже, − отхлебнула чай и, поморщившись, добавила ещё кусочек сахара. − Ну. Ну же. Давай, я в тебя верю. Ещё немного.Я уверена, ты сможешь.

− Не-ет, не может быть…

− Савельева, ты тормоз, – констатировала я, вгрызаясь в бублик.

− У меня давно другая фамилия.

− Какая разница. Ты всё равно тормоз. Ты точно натуральная блондинка? Может, всё-таки красишься? Это бы всё объяснило.

− Ты и Андрей?

− Возьми с полки пирожок, умница моя. Детективом тебе не быть.

− Ба-аева!

− Да не ори ты. Что ты такая громкая? Бедный Франц.Как он ещё не оглох?

− Охре-не-ть! – в общем,охреневала она долго. Я уже и чай допила, и чудищу своему взглядом маякнула, что домой пора, а она так ни одного длинного сложносочиненного предложения и не произнесла. Умею я всё-таки людей удивлять.

***

− Устала? – Настя всю дорогу молчала.Странно, необычно и пугающе для меня. Баева и тишина− вещи совместимые только во сне, и то не всегда.

− Немного, – наконец обернулась. − Андрей.

− Что? – вывернул руль,паркуясь напротив подъезда.

− Я согласна.

− На что? − повернув ключ, заглушил двигатель.

− Выйти за тебя согласна. Но с одним условием.

− Я удивился, если бы условий не было, – хотя я и так удивился. Думал, до самых родов её уговаривать придётся.

− Я серьёзно. Пообещай, что, если тебе всё надоест, или ты встретишь другую женщину, то не станешь скрывать и вести себя, как тварь, а просто мне об этом скажешь. Я не стану препятствовать, спокойно отойду в сторону.

− Насть… – но договорить не дала, перебила.

− Пообещай, – произнесла с таким напором, будто от этого зависит вся жизнь.

− Хорошо, я обещаю. Но это никогда не понадобится. Я уже встретил свою любимую женщину, и никуда её отпускать не собираюсь, даже если она собралась нести подобный бред всю оставшуюся жизнь. Придётся, либо беруши себе купить, либо к мозгоправу тебя отправлять.

−Придурок.

− Почему? Я тебе тут в любви признаюсь, между прочим, могла бы и восторг изобразить.

− Потому что я сейчас разревусь, как дура, а ты в этом виноват.

− Реви на здоровье, раз хочется. В бардачке салфетки есть. И вообще, пошли домой, там поревёшь. Там диван, подушки. Удобней будет.

Какой бы я честной не хотела казаться, но когда дело касалось чувств, я становилась отчаянной эгоисткой. Я столько времени сражалась сама с собой, пытаясь поступить правильно, но в итоге проиграла. Желание видеть Андрея рядом оказалось сильнее. Я не знаю, сколько времени нам отведёт жизнь: год, два или, как по Бегбидеру, три. Я хочу насытиться каждой секундой, каждым его взглядом, каждым «Кноп, не тупи», каждым утром в одной постели. Он считает, что наш брак −это правильно и закономерно, а я просто люблю, поэтому эгоистично использую его решение в собственных интересах. Я наслаждаюсь им, его отношением ко мне, его нежностью и заботой, впервые в жизни напитываясь этими эмоциями. Жадно дышу ими, и надышаться не могу. Вчера Франц пытался втолковать мне об искренности чувств Андрея, и что я дура, раз не соглашаюсь на его предложение. А я стояла, слушала его и думала о том, что все мы− просто кучка эгоистов, бегущих в объятия друг друга от леденящего душу одиночества, от своих одиноких вечеров и холодных постелей.Да, испытываем при этом вполне искренние тёплые чувства, но суть остаётся одна: мы просто лечимся и используем друг друга. Андрей, скорее всего, тоже просто закрывает одну из сфер жизни, ставит галочку, закрывая базовую потребность – создание семьи. Прикрывает тыл для собственной старости. Я это понимаю, я не против, только за. Каждому нужно это чувство безопасности и спокойствия. Поэтому, и решение приняла ещё в тот день, когда он вышвырнул папаню за дверь. Для меня никто никогда ничего не делал, никто не впрягался в мои проблемы. А он с лёту брал всё на себя, не раздумывая и не размышляя, надо ли это всё ему, ведь и своего геморроя в жизни хватает. Но ему почему-то нужна была я, и с моей стороны просто так это прох*рить−было бы непростительной ошибкой.