он уже на Корте. Я так поняла, что вы погибли возле Три — восемь во время Шквала; во всяком случае, Рон уверен в этом. А вы здесь… но как?

— Здесь — это где? — Осторожно спросила Анна.

— Мы подобрали вас у Трефа. Там неожиданно вышел из гиперпространства корабль — призрак времён Войны Лиг. Вы были в своём истребителе, в ангаре, без сознания. Осмотреть корабль мы не успели, он включил аварийное предупреждение, а когда мы покинули его, вместе с вами, он снова исчез в гипере. Странное происшествие, не так ли?

— Я не понимаю… — Анна была в шоке. — Я не понимаю! Я помню, и всё, что я помню, было совсем не так…

— Расскажите про этот корабль. — Попросил Тайнар. — Как вы попали туда?

— Конечно… — Анна в растерянности пригладила волосы, как делала это ещё маленькой девочкой. — Ослепив Мандру, я ввязалась в бой с риполианским Крылом, чтобы отвлечь его от корабля, на котором улетали лорд Корин и Рон Леа. Я не хотела лететь с кинтанианином; в настоящее время мне незачем контактировать с кипами, сначала я хочу познакомиться и переговорить с мероканцами. Мне показалось, что лучше будет, если я дождусь мероканцев, которые наверняка прилетят на подмогу терминалу. И осталась там. Там есть небольшой спутник, вокруг которого и вращается терминал, и я спряталась в каньоне этого спутника от остатков Крыла. Просто хотела переждать, выгадать время. Но потом произошло что-то странное. Риполиане начали спешно возвращаться на свой киборг, и мне стало тревожно. Я отключила связь, поэтому не знала, что происходит, но впечатление было такое, что что-то не очень хорошее. Мне даже померещился чей-то голос. А потом я увидела над собой этот корабль. Он заговорил со мной по — мерокански, возможно, в памяти моей машины осталось это обращение. Не очень умно было с моей стороны залетать в его шлюз, но я это сделала, честное слово, не понимаю, зачем, сама.

Тайнар и Тарва переглянулись, но промолчали. Анна продолжала:

— Я уже в шлюзе поняла, что попала не туда, куда надо. Но мне захотелось осмотреться. Корабль летел медленно, и я подумала, что около часа времени у меня есть. Понимаю, это было глупое ребячество. Но всё было так любопытно. Я впервые видела такой корабль, такую технику, ну, вы понимаете — вы же это видели. Я поднялась по лестнице, и через люк попала в верхний уровень корабля; а вот назад выбраться не смогла, люк заклинило. И там… там был полный шлюз скелетов, гуманоидов и мероканцев, очень древних. Я пыталась найти второй люк в ангар, но заблудилась и упала там в обморок. Как я очутилась в ангаре, и как этот корабль три дня назад оказался возле Трефа, я понятия не имею. Поверьте, последнее, что я помню — это как я упала в обморок в кабине управления этого корабля. Мне кажется, что я пила там спа, но я в этом не уверена. Мне было очень плохо, и это могла быть галлюцинация… — Она не решилась рассказать о своих подозрениях и страхах, сейчас они казались ей нелепыми.

— Выходит, что вы каким-то образом заставили этот корабль прыгнуть через гипер, или и вовсе — через Гроома, так как через три стандартных часа после Шквала вы были здесь.

— Нет. — Произнесла Анна. — Я не могла бы сделать это даже в бреду, потому, что не знаю, как это делается! Я только рассчитывала попытаться повернуть его к терминалу…

— Вы знаете, что такое Шквал?

— Нет. — Анна, и правда, не знала.

— Если бы вы оставались возле терминала в момент Шквала, этот корабль просто взорвался бы. А ваш истребитель вместе со всем, что находилось в нём, превратился в молекулярную пыль.

— Но тогда… Тогда он ушёл в гиперпространство сразу после того, как я оказалась на борту? — Спросила Анна. Тёмная фигура на камнях… Голос, произнёсший: «Анна!». Ощущение чьего-то присутствия. Спа. Кто-то сделал это для неё. Она не сумасшедшая, и чудес не бывает, даже в космосе.

— Что вы думаете обо всём этом? — Спросила Тарва.

— Я боюсь… боюсь, что вы сочтёте меня сумасшедшей. — Нерешительно произнесла Анна. — Но я думаю, что там кто-то был.

— Вы кого-то видели?

— Нет, но я… чувствовала. Это мог быть бред, я не уверена. Но ощущение присутствия было… таким реальным.

— Всё это более чем странно. — Решила Тарва. — Это не последний наш разговор, я полагаю.

— Я не отказываюсь от разговора… — Произнесла с неприятным чувством, что ей не верят, Анна. — Но по этому вопросу я ничего более того, что уже сказала, сказать не могу.

Спасла от дальнейшей беседы её судья Таш. Адрия сообщила, что та уже на борту и поднимается в крипт.

— Удачно посадились! — Заметил Ликаон после того, как его корабль, войдя в атмосферу Корты под опасным углом, промазал мимо космодрома и рухнул с ужасающим воем в джунгли за Диной. Оба его пассажира, не выдержав перегрузок, обмякли в креслах; у Рона Леа носом шла кровь. Гуманный Ликаон оказал им обоим первую помощь и покинул корабль как раз перед тем, как к нему подоспели спасатели. Скрылся в кустах, торопясь удрать подальше и сориентироваться на местности. У него был приказ Анны: сделать то, что собиралась сделать она, то есть, добраться до судьи Таш и попросить помощи для Грита. Поэтому он избавился от людей, которые могли задержать его и создать проблемы, и решил добираться самостоятельно.

Всё, что он знал — это имя судьи, и то, что она жила в Луане. Сейчас он находился в Дине; больше Ликаон ничего не знал. Он был порождением космоса и замкнутых пространств, и не знал, что такое планета. Так же слабо он представлял себе всё многообразие мира живых существ, поэтому попытался вступить в контакт сначала с гленками, которые проявили лестную общительность, но помочь не смогли, а потом — с круглоухим бесхвостым кортианским псом. Пёс набросился на него с самозабвенным лаем, демонстрируя самую что ни на есть явную агрессию, и Ликаон укоризненно обратился к нему:

— Должен сказать, что как представитель своей планеты, встречающий инопланетного гостя, ты неприветлив, груб и чрезвычайно агрессивен. К тому же, либо ты выражаешься до неприличия невнятно, либо твой язык мне не знаком, как слишком примитивный и не включённый даже в реестр необязательных диалектов. Поэтому контакт с таким существом я считаю унизительным и бесполезным для андроида моего класса!

Но псу было плевать на все упрёки. Во всю силу лёгких он продолжал вопить на единственном доступном языке «караул!»,