— Помилуйте! — Ликаон молитвенно сложил руки. — Я просто обслуга, оружия у меня нет и не было! Я могу только защищаться, но проявить агрессию просто не способен!

По дороге домой Элле и Миа договорились, что ни за что никому не скажут, особенно взрослым, но за ужином так переглядывались и перемигивались, что родители непременно заметили бы и быстро всё узнали, если бы не были заняты собственными проблемами. Улетая на Савалу, Ва сообщила своим, что нашла их родственника, и улетает с ним вместе. Её поступок казался родным каким-то безумием.

— Хоть бы объяснила что-то! — Злился Адрейн. — Живёт сама по себе, словно у неё нет Дома!

— Неужели Ивайр на самом деле убил столько людей на Въерре, как говорят? — Сокрушалась Оэ. — Теперь-то он не киборг?

— Ва не стала бы помогать ему, будь это правда. — Возразил Кейсар. — В сестре я уверен: она сумасбродка, но умница и молодчина. Я думаю, она узнала что-то, что расположило её в его пользу, а её трудно обмануть.

— Мир сошёл с ума. — Досадливо отмахнулся Адрейн. — Мероканец из Дома Вера — убийца, член команды мародёров! Что рожицы корчите?! — Набросился он на детей. — Нечего слушать взрослые разговоры! Доели? Спать!

Наутро он опять не обратил внимания на странное поведение детей, собирающихся в дорогу. От Ва больше не было никаких вестей; они знали, что Ва летит на Савалу, но зачем, могли только гадать. Даже Оэ не замечала никаких странностей, опечаленная недовольством мужа. Таким-то образом Ликаон очутился в Луане максимально быстро.

Утром того дня, когда катер Вера входил в залив Луан, Тибру Заэм вызвали из её собственной лаборатории в большом научном комплексе. Гигантские стеклянные оранжереи, заполненные мероканскими растениями и заселённые мероканскими животными, птицами и насекомыми, полные журчания воды и резких и мелодичных криков живых существ, скрывали в себе ещё и вполне удобные лаборатории, стерильные, оборудованные по последнему слову Союзной техники. Подобного комплекса не было даже на Кинтане, и мероканская Община заслуженно гордилась им. Здесь стремились работать учёные со всего Союза, со всех его планет, даже кипы. А Тибра Заэм очень гордилась тем, что в этом комплексе существовала уже три года лаборатория с её именем, что означало особый статус её владелицы. Работать с нею было честью для многих, имеющих вес и имя учёных. С той самой, знаменитой операции по спасению наркомана — кинтанианина, она прославилась, пожалуй, на всю Вселенную, и теперь напряжённо работала с двумя раббианами и одним кинтанианином над усовершенствованием своего метода. Как известно, тот её пациент больше не был рабом решерша, но и здоровым человеком считаться не мог; а она стремилась к безупречному результату. Последнее время её нервировали разговорами об офтах. Несколько раз её вот так же вызывали из лаборатории среди рабочего дня, чтобы сообщить какие-то «достоверные» сведения о каком-то офте мероканца, умершего тысячу лет назад, и она была раздражена и настроена весьма агрессивно.

Но в этот раз речь вряд ли могла идти об офтах. На выложенной розовым мероканским мрамором дорожке под широкими листьями диффенбахии стояла молоденькая мероканка Военной Касты, высокая, крупная, смуглая, синеволосая, одетая вызывающе и своеобразно во что-то пёстрое, обтягивающее, но сшитое словно из лоскутьев и шнурков, и прикрывающего минимум поверхности прекрасно сложенного и развитого тела. Девушка энергично жевала красную смолу, которую обожали кортиане севера П’инманы, и разглядывала окружающие деревья.

— Меня зовут Туе Асте. — Щёлкнув смолой так, что Тибра вздрогнула, сказала девушка. — Я только что приехала. У меня умер Предок, и я, в общем-то, одна.

— А! — Очнулась Тибра. — Конечно. Я знаю. Мы уже запрашивали Чару о тебе, но там сказали, что ты уже уехала.

— Вы не очень обидитесь, если я не захочу взять имя Заэм и войти в ваш Дом? У меня есть средства, и я хочу оставить имя Туи.

— А ты хорошо подумала?.. Впрочем, это проблема Тарвы, она у нас старшая. Чем ты хочешь заняться? — Она никак не могла понять, чего в таком случае эта странная девушка может захотеть лично от неё, Тибры? Устроиться на стажировку в комплекс?..

— Я разработала программу восстановления Мерака. — Заявила Асте. — И намерена предложить её Общине.

— О… — Тибра замешкалась. Нелепая девушка, пахнущая смолой, как кортианка, выглядела абсолютно уверенной в себе. На плече у неё была татуировка Затаившегося Волка — татуировка редкая и особенная, смысл которой по-русски можно было бы выразить в словах «всегда готов!». Тайный же её смысл заключался в том, что действия её обладателя не могут оцениваться однозначно, поскольку имеют далеко идущие последствия. — Но Мерак невозможно восстановить. Он заражён чумой.

— Я знаю. Но неразрешимых проблем нет; эта тоже решаема. Я — Кровь Руэлов, и имею право на часть их имущества. Эту часть я имею право пустить на развитие своего проекта.

— Твоё право. — Тибра решительно не знала, что ей делать со странной девушкой! — Это, конечно, будет решать Община.

— А я хотела поговорить как раз о чуме. С этим вирусом кто-то работает?

— Вообще-то нет. Но образцы у нас есть. Ты хотела бы…сама?

— Нет, в вирусологии я не сильна, к сожалению. А что нужно для того, чтобы эта работа возобновилась?

— Решение Совета. — Тибра начинала чувствовать себя глупо, повторяя одно и то же перед этим амбициозным подростком.

— Спасибо. — Асте оглушительно щёлкнула смолой, и Тибра опять вздрогнула. — Тогда я полечу к судье Таш.

— Это ещё похлеще Ва будет. — Пробормотала Тибра, возвращаясь к себе. Она решила, немного подумав, что о нелепой девчонке можно просто забыть — в самом деле, кто способен принять всерьёз её амбиции? — но, конечно, ошиблась. Асте была очень целеустремлённой и настойчивой девочкой, и уже вечером того же дня очутилась на вилле судьи Таш, перед нею самой и её неизменным спутником, Нита Эшеном.

Судья отнеслась к Асте с гораздо большим вниманием и уважением. Она хорошо знала Предка — прадеда Асте, Туи Сейнара. Он, да его внучка, мать Асте Ива, — вот всё, что осталось от многочисленного, и богатого Военного Дома, правда, не очень древнего. Возник он на Корте, когда Оэ Кайл, единственная, оставшаяся в живых Кровь этого некогда значительного, знаменитого и сильного Дома, вступила в брак с таким же одиноким Волком Туи. За четыреста лет Дом расцвёл, умножился, приобрёл вес и славу, но погиб в Геште почти полностью. Оставшаяся в живых Ива погибла через семь лет после Гешта, во время очередного теракта, оставив деду крохотную правнучку, дочь Гейна Руэла. Предок не захотел перебираться ни в Луану,