она беседовала со своей кормилицей да своей портнихой с таким удовольствием, какого не получила бы от беседы с посланником, а потом все уши, бывало, прожужжит этими сплетнями всем, начиная с короля, своего отца, до последнего лакея, потому что ей всё равно было, с кем бы ни говорить, лишь бы только поговорить.

Непреодолимая её любовь к болтовне имела ещё и другие дурные последствия. Несмотря на высокое её положение, её болтовня запанибрата давала повод придворным любезникам приставать к ней со своими нежностями. Она выслушивала их затейливые комплименты попросту, лишь бы не лишиться удовольствия поговорить. А всё потому, что ей нужно было, во что бы то ни стало, с утра до вечера либо слушать, либо болтать пустяки. Болтушка так же, как и Разиня, никогда не могла ни подумать, ни рассудить о чём-нибудь, ни книжку почитать; хозяйством домашним она себя тоже не беспокоила, а иголка или веретено её вовсе не занимали. Таким-то образом эти две сестры в вечной праздности никогда не утруждали ни рук своих, ни головы.

Младшая сестра этих двух принцесс была совсем другого нрава. Она непрестанно заботилась и о себе, и о своём образовании, была очень живая, всех заражала своей живостью и всегда старалась, чтобы всё при этом шло по-хорошему. Она чудесно танцевала, пела, играла на разных инструментах, очень ловка была во всяких рукоделиях, любезных прекрасному полу, вела в большом порядке королевское хозяйство и следила, чтобы мелкие служки поменьше добра растаскивали, ибо уже в те времена они не упускали случая обокрасть своего государя.

Но её таланты на этом не заканчивались; она была, кроме того, весьма рассудительна, и так много было у неё здравого смысла, что она, бывало, всегда разберётся в самой трудной ситуации. Эта юная принцесса раскрыла однажды своей прозорливостью опасную западню, которую приготовил королю, её отцу, один коварный посланник, и раскрыла она её в ту минуту, когда король уже готов был подписать важную бумагу. Тогда, чтобы наказать вероломство посланника и его повелителя, король изменил текст соглашения, изложив его в выражениях, которые ему подсказала его дочь, и таким образом, в свою очередь обманул обманщика. Юная, принцесса раскрыла также однажды плутовство одного министра, и по её совету отец сделал так, что предательство этого человека обратилось против него же самого.

Принцесса ещё не однажды выказывала прозорливость и остроту ума, и так часто это случалось, что в народе её прозвали Вострушкой. Король любил её гораздо больше, чем других дочерей, и так он надеялся на её здравый ум, что если бы у него не было детей, кроме неё, он бы уехал на войну нимало не беспокоясь. Но так как он не доверял своим старшим дочерям, то он только и мог положиться что на Вострушку. И вот, чтобы быть уверенным в своей семье и ничего не опасаться со стороны своих подданных, принял он некоторые меры, о которых я сейчас расскажу.

Вы, очаровательная графиня, столь сведущи во всём, касающемся древности, что я не смею сомневаться в том, что не раз вы слышали о могущественных чарах фей. Король, о котором я вам рассказываю, был давнишним другом одной из этих искусных женщин. Поехал он к ней и рассказал, как переживает за своих дочерей.

– Я беспокоюсь, – сказал король, – только о двух старших; конечно, они никогда не поступят против своего долга, но они так неразумны, так неосторожны, ничем они на белом свете не заняты, и я боюсь, как бы они, когда я уеду, не увлеклись от нечего делать какой-нибудь сумасшедшей затеей.

Что до Вострушки, я уверен в её добродетели, но не хочу выделять её из остальных, – я решил поступить и с нею так же, как и с другими. Поэтому, премудрая фея, попрошу я вас сделать мне три хрустальных прялки для моих дочерей, причём вы сделаете их так искусно, что каждая прялка должна в один миг сломаться, ежели принцесса, которой она будет принадлежать, поступит против своего достоинства.

Так как фея была одной из самых искусных, то она дала королю три очаровательные прялки, наделённые свойствами, необходимыми для осуществления его намерения. Но королю и этих предостережений было ещё недостаточно, поэтому он заключил всех троих принцесс в очень высокую башню, которая стояла в пустынном месте. При этом король сказал принцессам, что повелевает им жить в этой башне всё время, пока он будет в отъезде, и запрещает им принимать у себя кого бы то ни было. Он отстранил от них всех слуг и служанок, попом преподнёс им очарованные прялки, объяснив волшебные их свойства, обнял своих дочерей, запер двери башни, взял с собой ключи, да и уехал.

Вы, может быть, подумаете, госпожа моя, что принцессам в их башне грозила голодная смерть? Вовсе нет: к одному из окон башни приделали крепкий блок, повесили на него верёвку, а к верёвке принцессы привязывали корзинку, которую каждый день спускали вниз. В эту корзиночку клали им провизию на целый день, а они, подняв корзинку наверх, старательно втягивали и всю верёвку к себе в комнату.

Разиня и Болтушка вели в этом одиночестве жизнь, которая их приводила в отчаяние; до того они там скучали, что и рассказать нельзя. Однако пришлось запастись терпеньем, так как они боялись и лишнего шагу ступить – как бы прялки вдруг не сломались.

Ну, а Вострушка, так та вовсе не скучала; её веретено, иголка да музыкальные инструменты забавляли её, а кроме того, по приказу министра, который управлял страной, в корзинку принцесс клали письма которые осведомляли их обо всём, что происходило в королевстве, а также и за его пределами. Так повелел король, и министр, чтобы услужить принцессам, аккуратно выполнял его распоряжение. Вострушка с интересом читала эти письма, и они очень её развлекали. Другие же две сестры нимало ими не интересовались. Они говорили, что слишком огорчены, чтобы забавляться такими пустяками. И они играли в карты, чтобы не скучать, пока отец находился в отлучке.

Так грустно они жили и ворчали на судьбу. Думаю, не раз они повторяли, что лучше родиться счастливыми, чем королевскими дочерями. Частенько сиживали, они у окна башни, чтобы, по крайней мере, посмотреть на то, что делается вокруг. И вот однажды, когда Вострушка сидела у себя за рукоделием, увидали её сёстры из окна, что к подножию их башни подошла бедная женщина в изодранном рубище, взывая к ним о сострадании, С воздетыми руками умоляла она позволить