Бога Живого и правды Его в умах, сердцах и жизни. Пусть помнят те, кто по этому поводу будет осуждать меня, что не я установил это соотношение между духом животворящим и буквой мертвящей, между «царственным законом любви» и всем «иным», что можно ему противопоставить и предпочесть. Осуждение их будет осуждением Того, Кто этот закон поведал миру, Того, Кто этот закон положил в основу творения, будет с тем вместе и отречением от Него.

Итак, я не церковь хочу исправлять, а моих братьев-ми-рян призываю к церковному самосознанию и исправлению жизни своей, согласно правде церковной. Итак, я никакой буквы не отрицаю, а только призываю по завету Спасителя мира и Вечного Главы Церкви всё подчинить царственному закону любви, требовать от себя быть логичными и последовательными в деле честного осуществления этой высшей правды в жизни, перестать быть соблазном на непонимание правды Божией и вражду против Самого Бога Живого. Сделав все эти оговорки, необходимость которых я не раз скорбным опытом изведал, приступаю к перечислению главных видов фальсификации правоверия в жизни, того, на чём успокаивают совесть, чтобы не покаяться и не сотворить плодов, достойных покаяния.

Самая распространённая фальсификация правоверия состоит в убеждённом и самодовольном равнодушии к правде веры и правде жизни по вере. «Это не нашего ума дело» и «уж где нам грешным» – типичные формулы исповедания своей христианской и церковной безграмотности, полного отсутствия христианского и церковного самосознания, совершенного отречения от всех своих прав и обязанностей ответственных членов церкви. Это самый удобный и лёгкий способ жить как живётся, по прихотям своего злого, гордого и корыстного сердца, возлагая за то всю ответственность на тех, которых «это ума дело», которые должны за нас «не быть грешными», обязаны за нас ответить и в придачу вымолить нам, злым, корыстным и гордым, свободный вход в царство небесное. Именно такое отношение к вере и жизни подало повод одному врагу церкви выразиться так: «что такое правоверие – быть правоверным значит поклоняться доске, не рассуждая о том, что на этой доске нарисовано или написано». Конечно это глубоко несправедливо по отношению к истинной вере и истинной Церкви, но, не будем того отрицать, это глубоко справедливо по отношению к тем домашним врагам веры и Церкви, которые под личиной этого специфического смирения клевещут на веру и церковь, выдавая себя за правоверных христиан, на самом деле нимало не заботясь о верности Христу и царственному закону Церкви Его.

Очень близко к такому отношению к религии стоит саддукейское к ней отношение, когда ей придают чисто земные цели. «Такой порядок заведён. Того требует полиция. Это необходимо для благоустройства и благочиния. Чем заменить это для детей и для народа?!» Само собой разумеется, что и тут нет и тени живой веры и понимания жизненной правды её. Принимают букву веры, как принимают к исполнению и всякое другое полицейское распоряжение. Даже и в голову не приходит, чтобы нужно было согласовать мысли, чувства и жизнь с животворящим духом веры. Даже и в мысли не приходит, что этот животворящий дух реально существует на степени живой правды вечной и неизменной. Просто согласуются с буквой полицейского предписания и именно в тех размерах, в каких этого требует буква данного предписания. Именно это считают простым отношением к религии. Быть любящим Бога, быть «братолюбивым снежностью», быть логичным и последовательным в любви своей, стройно организуя жизнь на началах веры, действующей любовью, всё это оказывается им никаким циркуляром не предписано и потому, без нарушения благочиния, высмеивается ими, как наивная утопия и ни с чем не сообразное преувеличение. По их понятиям: не надо впадать в крайность. Крайности для них: отрицать букву полицейских циркуляров, что равносильно неприличному уличному скандалу, за который можно очутиться в неприличном положении человека, влекомого в участок. Другая крайность, не менее ими порицаемая: самостоятельное знание Откровения, понимание того, в Кого веруют, быть логичным и последовательным в вере, «до Христа дочитаться», поверить тому, что высшие заповеди, абсолютно обязательные для всех христиан, суть заповеди о любви к Богу и о мудрой любви к ближним, заповеди мира и братолюбия, требование быть по отношению к этим заповедям не «слушателями забывчивыми», а честными «исполнителями». Это сих точки зрения тоже крайность, нарушение благочиния их «безмятежного жития», требующее утомительной ломки в области рутины всего склада их ума и симпатий, всего уклада их жизни. А ведь религия для них только и есть одно из удобств жизненного обихода.

Если меня спросят, зачем я говорю об этих людях, обращаясь к верующим и говоря о верующих, – говорю о них потому, что «имя им легион», что они самоуверенно выдают себя за верующих и наивно признаются за таковых. Говорю о них потому, что они наложили клеймо своё на рутину жизни целых христианских народов, целых христианских стран, оклеветали веру, до неузнаваемости исказили жизненную правду её. Говорю о них потому, что им верят, будто вера ничего иного в себе не содержит, будто правда веры не превышает хаоса их понятий, симпатий и жизни, будто церковь мирится с нестроениями их корыстных дрязг и злобной суеты!

За ними следуют те, которые веруют, но не знают, в Кого веруют. На место Бога Живого, Единого, Истинного Бога и Христа Его творят себе кумира, бессознательно подменяя и правду Бога Истинного суевериями, соответствующими их ложному пониманию Творца. И они все считают себя правоверными, выдают свои суеверия за голос церкви и нестроения жизни своей за нормальный порядок жизни церковной.

В первых рядах стоят тут люди ветхозаветного склада: книжники и фарисеи, продолжающие «правоверно поклоняться Богу на горе сей», совершенно не понимая новозаветной обязанности поклоняться Ему везде «в духе и истине»[52]. Они продолжают бесконечно препираться о букве закона, стремясь достигать праведности подзаконной, по-прежнему возлагая надежды в деле спасения на богоугодное знание буквы догмата, на строгое соблюдение буквы обряда. Они знают страшный опыт истории, знают, что ветхозаветные книжники, при всех своих богословских знаниях в области закона и пророчеств, не узнали Живого Христа, Того Мессию, букву пророчеств о Котором они так тщательно изучали, готовые побить камнями всякого, кто не только отрицал бы, но только, по их мнению, неверно толковал бы священную букву закона. И они, эти ревнители закона, эти гордые своими богословскими знаниями книжники, не только не узнали Живого Мессию Христа, но возненавидели Его, оклеветали Его, издевались над Ним, предали Его на пропятие, в то же время, не входя в претор «да не осквернятся, но да ядят