Нет, нет, нет! Неужели он воспользовался мной, пока я находилась без сознания?! Рваный наряд, как и тянущая боль внизу живота, вряд ли мог появиться вследствие каких-то других причин. Тяжело дыша, соскочила с кровати, игнорируя дискомфорт при движении и прострелы в теле, осмотрела себя в поисках следов насилия. Внезапно в комнате стало абсолютно тихо. Шум, терзающий голову, куда-то исчез, даруя необходимую передышку, но внутреннее беспокойство не унималось. Прислушиваясь к звукам, вздрогнула, когда дверь распахнулась, впуская в помещение моего насильника. Облаченный теперь в чистую длинную белую рубаху, он держал в руках полотенце, вытирая волосы. Но стоило нашим глазам встретиться, как его губы растянулись в довольной улыбке.

— Женушка, пришла в чувство, — усмехнулся он, продвигаясь внутрь комнаты. — Прекрасно!

Говорил протяжно, будто мурлыкал, а у меня волосы на теле встали дыбом от его интонации.

— Пора тебе поухаживать за мужем, — и снова в глазах появился тот жуткий блеск, от которого свело все внутренности.

Он приближался, а я снова, как загнанная лань, пятилась, напрасно надеясь, что расстояние окажется непреодолимым для него. Упершись спиной в стену, замерла, понимая, насколько жалки мои попытки избежать неминуемого. Особенно после того, как он однажды уже получил желаемое силой.

— Ну, что ты! Тебе нечего бояться, — не перестал улыбаться он, притворно успокаивая меня.

Ему доставляли удовольствие мои страх и сопротивление, и чем больше я противостояла его воле, тем сильнее позволяла запугивать меня дальше, включая применение силы. Этот мужчина не из тех, кто умеет принимать отказы. Нет, он относится к типу ублюдков, плюющих на желания женщин и привыкших следовать инстинктам, удовлетворяя собственные потребности.

Насильник остановился в нескольких шагах от меня, бесстыдно рассматривая обнаженные участки тела, довольно улыбаясь. Словно чертов художник, он наслаждался результатом своих творений. Меня бил озноб. Нужно было как-то прикрыться, спрятать наготу от него, но это лишь вынудило бы его снова дотрагиваться до меня, а я не могла допустить этого. Не сейчас. Хотя чем больше он чувствовал сопротивление с моей стороны, тем на более длительный период растягивалась пытка. Хотелось уже покончить с мучением, избавив себя от компании этого омерзительного человека. Но я не могла заставить себя даже пошевелиться, не то что приблизиться к нему.

В следующее мгновение уже стоял передо мной, бесстыдно стаскивая с меня остатки платья. Стоило его рукам коснуться моей кожи, как к горлу подкатила тошнота. Освободив меня от последнего лоскута ткани, мужчина отстранился, продолжая исследовать мое тело глазами.

— Садись на колени, — резко проговорил он, положив руки мне на плечи, надавливая вниз и заставляя меня послушаться.

Теперь он словно гора возвышался надо мной и, судя по довольному причмокиванию, получал удовольствие от собственного доминирования. Оказавшись глазами на уровне его паха, опустила взгляд к полу, игнорируя вздыбленную ткань рядом со своим лицом.

Он потянул подол рубахи вверх, добираясь до шнурка на брюках, спуская их вниз.

— Поцелуй мужа, покажи мне свою любовь, — положил ладонь мне на затылок, сжимая волосы в кулак и поднимая лицо к своему члену.

Увидев перед собой огромный смуглый с фиолетовый головкой пенис, снова почувствовала себя в каком-то сне, словно все происходит не со мной, и это кому-то другому незнакомый мужчина пихает в рот свои гениталии.

Обхватив второй рукой член, он провел головкой мне по губам, надавливая на затылок и пытаясь пропихнуть сквозь плотно сжатые зубы. Запах мужского тела, вперемешку с ароматом мыла, ударил в нос, напоминая о реальности происходящего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Плохая девочка, — стянул волосы на затылке так, что на глазах выступили слезы. — Лучше открой рот, если не хочешь остаться без зубов.

Поддавшись напору, расслабила челюсть, пропуская массивную головку внутрь.

— Умница, я знал, что мы поладим.

Он начал двигать бедрами, не отпуская моей головы, зафиксировав её на месте, протолкнувшись членом до самой глотки, полностью заполняя рот и не позволяя нормально дышать. По щекам покатились слезы. Он слегка отодвинул бедра назад, тут же вгоняя член обратно, упираясь головкой в горло.

— Вот так, — тихо сказал он, добавляя что-то на арабском.

После нескольких медленных движении, убедившись в моей смиренности, он ускорил движения. Лишь отодвигаясь от гортани так, чтобы во рту осталась лишь часть пениса, тут же вдалбливался обратно так глубоко, что я чувствовала, как его яйца бьют меня по подбородку. С трудом вмещая во рту его возбуждение, не могла дышать. Слезы градом омывали лицо, а отвращение к нему и к этому действу росло с каждым мгновением. Он не думал о том, могу ли я вытерпеть это, как и не думал о том, что не каждой женщине можно вдалбливать член в глотку без каких-либо последствий. Рвота подступила так же резко, как он бил по задней стенке гортани. Стоило ему лишь немного освободить мне горло, как содержимое желудка оказалось на его гениталиях, брюках и ногах, окрашивая все в желто-коричневый цвет.

Не дожидаясь, пока прекратится рвота, мужчина закричал на арабском, с отвращением отталкивая меня от себя. Ударившись затылком о стену, продолжила освобождать желудок, не успевая оценить произошедшие события: обрадоваться такому исходу или же опасаться последствий. Как только позывы прекратились, почувствовала удар кулаком в висок.

— Тупая грязная сука! — услышала, падая на пол, наблюдая, как он удаляется к двери, не переставая посылать мне проклятия на своем языке.

Когда дверь за арабом закрылась, я ощутила пусть и неуместное для ситуации, и слишком мимолетное, но счастье.

Быть мусульманином, оказалось непросто, а быть им вынужденно, не по зову души или идеологическим соображениям, вдвойне тяжело. Несколько дней назад я произнёс формулу единобожия Шахаду. И с тех пор, все моё внимание сосредоточилось вокруг изучения Корана, ежедневных молитв и порядка их проведения. Не скажу, что я ожидал легкого пути в становлении полноправным членом организации, но все же основные сложности, рисовавшиеся у меня в голове, были связаны в первую очередь с внутренним дискомфортом при выполнении заданий, но никак не с вхождением в новую веру. За мной постоянно наблюдали. Следили за тем, насколько рьяно изучаю намаз и выполняю его по всем канонам ислама. Признаться, усвоить все тонкости проведения молитвы, оказалось не так просто. Помимо текста намаза на чужом для меня и совершенно незнакомом языке, нужно было помнить о порядке совершения омовения, обязательного перед молитвой и движений, выполняемых во время обряда.