— Перелом, — констатировал Гирем. Нахватался словечек от Алиса, барона Голеда, придворного лекаря моего брата, который много лет назад, когда мы познакомились, лечил бедноту в Нижнем и среднем городе.

— Сама знаю, — буркнула я. От боли вся злость ушла на второй план, позволяя мне успокоиться, — но это ничего не меняет, Гирем. Ты должен уехать.

— Ваше величество, — укоризненно покачал он головой, — нельзя же быть такой несдержанной. Я прикажу позвать Южина.

— Нет! — я снова начала заводиться, — у тебя не больше половины свечи, чтобы покинуть мое поселение! Я не намерена выслушивать твои оскорбления.

— А как же золото? — вкрадчиво произнес Гирем и прищурился, — ты уже передумала добывать его?

— Не твое дело, — довольно грубо отрезала я. — Справлюсь и без твоей помощи.

Я был так зла на ночного короля и совсем упустила из виду, что Гирему откуда-то стало известно о предмете нашего разговора. А вот герцог Форент заметил и не стал молчать.

— Откуда вам известно про золото, — нахмурился он, — я определенно не упоминал об этом, когда передавал просьбу его величества о помощи.

— Не упоминали, — Гирем снова крутанулся, не вставая со стола, и, оставив меня, оказался на другой стороне, — но вы говорили о этом о своей супругой сразу после нашей встречи.

— И вы подслушивали? — нахмурился герцог Форент.

— Разумеется, — рассмеялся Гирем, — я же должен был знать, чего именно хочет от меня ее величество Елька.

— Это, — герцог Форент был холоден, но в голосе ощущалось напряжение от желания удержать себя в рамках, — неприлично. Вы совершенно аморальный и беспринципный человек!

— Да, — ночной король расплылся в довольной улыбке, — Все так и есть. А если бы я был «моральным» и «принципным», то до сих пор прозябал бы в трущобах Нижнего города, — подмигнул он мне. Я прикусила губу, чтобы не вспылить снова. — И у меня была бы семья: жена, дочь, зять, внучка. А может и не одна, — подмигнул он герцогу Форенту, явно намекая на вину старого герцога в смерти дочери, которая случилась из-за его желания избавиться от ребенка Абриты сразу после рождения.

— Негодяй! — выдохнул побледневший герцог.

— Не отрицаю, — снова согласился Гирем. И вкрадчиво добавил, — зато я не делаю вид, что другой. Не притворяюсь хорошим и высокоморальным. Я честно признаю, что готов пойти на все, ради достижения своей цели. И продамся с потрохами, если мне предложат хорошую цену. Так же как вы оба, между прочим, — хохотнул он. — Не так ли, Елька? Сколько раз ты продавала себя, чтобы получить то, что хочешь?

— Не так, — выдохнула я и отвернулась. Ведь в душе я знала, Гирем прав. Ни я, ни герцог Форент не лучше него. Мы такие же, как он. Вся разница между нами только в том, что Гирем не прятался за высоким слогом и государственными интересами. И я выпалила, не замечая, что продолжаю свою не сказанную вслух мысль, — но это не значит, что я буду спать с тобой за золото, Гирем! И я не позволю тебе относиться ко мне с пренебрежением!

— А Адрею позволила, — заметил он, словно между прочим, — не так ли?

Я стояла, открывая рот, как выброшенная на берег рыба, и ничего не могла ответить. Гирем снова был прав. Чтобы войти в Высокий род, я вышла замуж за сына своего врага. И Адрей издевался надо мной так, как только мог. А я терпела. И когда мой муж, бросил меня в самом дешевом портовом кабаке, избитую, больную и без денег, именно Гирем спас меня. Он всегда помогал мне…

— Уходи, — прошептала я еле слышно, — уезжай. В этот раз я обойдусь и без твоей помощи.

— Нет, Елька, — покачал головой Гирем, — не обойдешься. Если в ваших шахтах на самом деле столько золота, как вы говорите, то очень скоро от твоего кукольного королевства останутся рожки да ножки. Эбрахил мгновенно забудет про ваше родство, — я невольно дернулась. Это тоже была тайна известная немногим, — а император не вспомнит, что его сын женат на твоей дочери. Потому что они будут готовы на все ради того, чтобы эти шахты стали принадлежать им. На все, Елька. И ты это знаешь. Вас не спасет ничего. И это всего лишь вопрос времени. Как бы вы не скрывали свою тайну, рано или поздно о золоте узнают все. И если вы не начнете добычу прямо сейчас, то станете легкой добычей, — фыркнул он и рассмеялся, — смешно прозвучало. Либо вы начинаете добычу, либо становитесь добычей сами.

А мне не было смешно. Он опять был прав. И я нисколько не сомневалась в его способности «продать» наш секрет. Он ведь жирно намекнул, что дело только в сумме. Я бессильно опустилась на стул. Сломанный палец, о котором я забыла, задел об столешницу и стрельнул острой болью. Ладонь уже распухла и болезненно ныла.

— Это случится, Елька, даже если я буду молчать. Тебе не скрыть наличие золотых шахт на территории Пустоши. Но я снова могу спасти тебя, Елька. Только в этот раз тебе придется уступить мне.

— Я не буду с тобой спать, — прошептала я в полном отчаянии. Герцог Форент молчал, опустив голову. Он тоже знал, что ночной король говорит правду. Гирем сейчас нужен нам больше, чем мы ему. Раз ему известно про золото, то он может добыть его и без нашего участия.

Грием рассмеялся. И в то же мгновение оказался рядом со мной, в очередной раз усевшись прямо на стол. Он обхватил мой подбородок и заставил поднять голову. Я опустила ресницы, чтобы не смотреть ему в глаза. Слишком больно мне было. Ведь я знала, что будет дальше… Ночной король собирался заявить свои права на меня. И он снова был прав. У меня не было иного выхода, как согласиться на его условия. И дать ему то, что он хочет. Как Адрею…

Внутри я была возмущена. Я готова была кричать и топать ногами. Но Гирем говорил правду, я такая же, как он. И ради достижения своей цели готова пойти на все. Я должна была во что бы то ни стало сохранить мою маленькую страну для Хурры.

Гирем наклонился, собираясь поцеловать меня. Его губы коснулись моих губ, но не в поцелуе.

Он произнес:

— Я очень хочу, Елька, чтобы ты была моей. Я все еще люблю тебя так сильно, как никогда и никого не любил. Но мне не нужна твоя отстраненная покорность, я хочу, чтобы ты снова любила меня, — он выпустил