— Ты меня что, за дурака держишь? — взвыл Абрахам. — Требуюудвоить ставку или я больше не играю.

— Гэррети, как ты считаешь, это справедливо?

— Что? — Гэррети утерял нить беседы. У него опять болелалевая нога. — Чтобы мы удвоили ставки.

— Почему нет? Он все равно слишком глуп, чтобы у тебявыиграть.

— А я думал, ты мне друг, — обиженно сказал Абрахам.

— Ладно, удваиваем, — согласился Бейкер, и в этот моментострейшая боль молнией пронзила левую ногу Гэррети. Она показалась ему сильнее,чем вся боль предыдущих тридцати часов. — Моя нога! — заорал он, не в силахсдержаться.

— О Господи, Гэррети, — успел сказать Бейкер, а потом онипрошли мимо, а он остался стоять с левой ногой, превратившейся в исходящийболью камень.

— Предупреждение! Предупреждение 47-му!

Без паники. Хотя для паники у него были все причины. Он селна асфальт, вытянув вперед ногу, и начал массировать ее. На ощупь нога была,как слоновая кость.

— Гэррети! — это был Макфрис. Его голос казался испуганным.

— Это судорога?

— Похоже. Иди. Все будет нормально.

Время. Время шло, хотя ужасно медленно. Макфрис повернулся,медленно поднял одну ногу, опустил, потом поднял вторую. Пошел прочь. Медленнопрошел Баркович, чуть улыбаясь. Медленно по толпе стал распространяться шепот."Второе предупреждение, сейчас я получу его. Иди, чертова нога, давай же!Я не хочу умирать, проклятье!”

— Предупреждение! Второе предупреждение 47-му!

Ощущение смерти, бесспорной и точной, как фотография,проникло в него и попыталось в нем закрепиться, парализовать его. Он изо всехсил сопротивлялся. Еще минута. Нет, пятьдесят секунд. Нет, сорок пять. Времяуходит.

С отсутствующим выражением Гэррети мял пальцами непослушныемышцы и мысленно говорил с ними. Пальцы начали болеть, но он не замечал этого.

Мимо прошел Стеббинс, что-то пробормотав. Потом он осталсяодин на дороге.

Все ушли. Остался только он, Гэррети, среди смятых бумажек ипачек из-под сигарет. Нет, не только. Невдалеке стоял молодой светловолосыйсолдат со стальным хронометром в одной руке и карабином в другой. На его лицене было ни капли жалости.

— Предупреждение! Третье предупреждение 47-му!

Мускулы не отпускало. Ему предстоит умереть.

Он отпустил ногу и спокойно смотрел на солдата. Интересно,кто выиграет? И переживет ли Макфрис Барковича?

Он еще подумал — на что похоже ощущение пули в голове?

Просто ли это внезапная темнота, или мысли гаснутпостепенно, уносятся прочь?

Уходили последние секунды.

Судорога прошла. Кровь вернулась в мышцы, наполняя ихуколами сотен крошечных иголочек. Солдат убрал хронометр, его губы беззвучношевелились, когда он отсчитывал последние секунды.

“Но я не встану, — подумал Гэррети. — Так хорошо сидеть.Сидеть, и пусть телефон звонит, черт с ним".

Он опустил голову. Солдат медленно, ужасно медленно, поднялкарабин и прижал указательный палец к спуску. Левая рука его так же медленно,нежно, обняла ствол.

“Вот оно, — подумал Гэррети. — Это смерть. Сейчас яумру".

Он вдруг начал слышать все, даже самые тихие звуки. Или емуэто казалось? Щелкнул затвор, как сломанная ветка. Воздух со свистом проходилмежду его зубов, как ветер в туннеле. Боевым барабаном стучало сердце. И где-тодалеко раздавалось пение… Он конвульсивно вскочил на ноги и бросился бежать, нечуя под собою ног. Солдат растерянно поглядел ему вслед, перевел взгляд нахронометр и снял палец с крючка.

Гэррети перешел на шаг. Перед глазами у него плясали белыевспышки, и ему на миг показалось, что сейчас он упадет в обморок. Ноги,разъяренные тем, что их лишили заслуженного отдыха, с новой силой началиболеть, но он терпел. Главное, мышцы левой ноги работали.

Он посмотрел на часы. 14.17. Еще целый час его будутотделять от смерти всего две секунды.

— С возвращением в мир живых, — сказал Стеббинс.

— Спасибо, — Гэррети едва мог шевелить губами. Внезапно егоохватило раздражение. Его бы пристрелили, а они бы продолжали идти, как ни вчем не бывало. Только строчка в бюллетене: «Гэррети Рэймонд, № 61. Выбыл на218-й миле». Да заголовок в местной газете:

“Гэррети мертв. Уроженец Мэна пал шестьдесят первым". —Надеюсь, я выиграю, — прошептал Гэррети.

— Да?

Гэррети вспомнил лицо солдата. На нем было не больше эмоций,чем на блюде с картошкой.

— Хотя у меня было уже три судороги. Обычно с таким долго неидут.

— Посмотрим. — Стеббинс опять опустил голову. Гэрретиприбавил шагу и поравнялся с Макфрисом.

— Я уж думал, с тобой все, — сказал тот, обернувшись.

— Я тоже.

— Что так близко?

— Две секунды.

Макфрис присвистнул.

— Я бы не смог подняться. Как нога?

— Получше. Послушай, я не могу говорить. Хочу пройти немноговперед. — Гаркнессу это не помогло.

— Я просто хочу проверить, могу ли я идти.

— Ладно. Компания тебе нужна?

— Если тебе не жалко энергии.

Макфрис рассмеялся:

— Мне не жалко времени, мой милый, если тебе не жалко денег.— Тогда пошли.

Они быстро прошли вперед и заняли место между вторым изидущих, угрюмым, долговязым Хэролдом Квинсом, и Джо, пережившим своего брата.

Вблизи лицо Джо казалось еще более бронзовым. Замки на егокожаной куртке звякали, как далекая музыка.

— Привет, Джо, — сказал Макфрис.

— Привет, — отозвался Джо. Лицо его оставалось безучастным.

Они прошли мимо, и впереди теперь была только дорога, с обеихсторон окаймленная людской стеной.

— Вперед, только вперед, — сказал Макфрис. — Христианскиевоины идут на врага.

— Который час?

— Два двадцать. Слушай, Рэй, если ты…

— Всего? — Гэррети почувствовал, как паника жаркой волнойзахлестывает его внутренности. Он не сможет пройти час на такой скорости.

— …если ты будешь думать о времени, ты спятишь, побежишь втолпу, ( .-( пристрелят тебя, как бешеную собаку. Забудь о Нем. — Не могу, —все вокруг него медленно закружилось. — Олсон… Скрамм… Они умерли. Дэвидсонумер. Я тоже могу умереть, Пит. Теперь я в это верю.