Ты мертвый. Тебе теперь все одинаково. Ну? Жанна приходила?

– Вчера, – с готовностью ответил таксист. – Пришла и снова ушла, я только и успел ей сказать, что ты уехал.

– Молодец, – похвалил я его. – Ну а что мне сказать следует, сообразил?

– Всегда готов, – вытянулся во фрунт таксист. – Выполню любое задание.

– Ближе, – заметил я. – Но все равно – не то. Вернее, ответ неполный, думай дальше. Ну а мне пора. Дел еще полно.

– Так ночь на дворе, – заметил таксист.

– Привыкай, – я с удовольствием потянулся. – Ночь теперь твой день. И мой тоже.

Глава 10

– Едрить-колотить! – невольно вырвалось у меня восклицание из арсенала Антипа Петровича. – Новое дело!

Помпезные, новые, черные с позолотой ворота кладбища были надежно и крепко закрыты, для полноты картины не хватало черной же крупнокольцевой цепи с массивным замком. Всякого я ожидал от нынешней ночи, но вот такого казуса точно нет.

В прошлый раз я вроде бы приехал к тому же времени и без особых сложностей прошел на территорию. И вышел с нее тоже через согнутые прутья в заборе. А тут – нате вам. Реновация, понимаешь.

– З-зараза, – эмоционально произнес я и от всей души пнул ворота. Они даже не пошевелились, зато я запрыгал на одной ножке, отбив большой палец.

И что теперь делать? Может, тут, как и на моем, назовем его так, родном погосте, тоже есть черный ход? В смысле, служебный?

Или лаз. Опять же, как там. Хотя это не факт, не факт. Там все же кладбище периферийное, без особой помпы обустроенное, без громких имен на надгробиях, потому и не меняется ничего десятилетиями. А тут центр города, причем исторический. То есть большие люди лежат, непростые, иные из них еще царям-батюшкам служили, потому наверняка за подобными вещами смотрители приглядывают. Кстати, странно, что ко мне до сих пор не подошел и не спросил, какого лешего я тут отираюсь.

Кстати! Может, не мудрить, найти кого-то из сторожей, дать ему денег и попросить провести меня внутрь?

Хотя нет, ну на фиг. Не с моим везением в такую лотерею играть. А ну как у них тут все строго и вместо прогулки между могил я по прихоти принципиального служителя отправлюсь в ближайшее отделение полиции? Ясно, что ничего никто мне не предъявит, но до утра я там точно прокукую. Так что пойду искать второй вход или какую-то другую возможность попасть внутрь. Появилось у меня одно неплохое соображение на этот счет. Может, и не придется круги вокруг некрополя описывать.

По-моему и вышло. Через несколько минут ходьбы и внимательного изучения того, что находится за оградой, я наконец увидел подходящую для моего плана особу. А именно – призрак, отиравшийся близ решетки. Что любопытно, это был мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Впервые с таким сталкиваюсь, хотя по кладбищам полазал изрядно. Молодых людей и юных девушек преизрядно повидал, а вот детей – нет. То ли оттого, что они не успевают нагрешить и сразу отправляются в то место, где свет, то ли еще по какой загробной причине. Я на эту тему никогда не размышлял. Да и не планирую. Не все стоит знать, даже с учетом моей специфической специализации.

– Пацан, – окликнул я парнишку, который с ловкостью макаки в данный момент качался на ветке вяза, вцепившись в нее обеими руками. – Поди сюда.

– А зачем? – осведомился он у меня, даже не подумав прекратить свое занятие и выполнить мою просьбу.

Вот все-таки как забавно устроена психика детей, что живых, что мертвых. Он даже не задумался над тем, что этот дядька по какой-то причине его видит. Для него данный факт совершенно несущественен. Вот так оно – и всё.

– Раз зову, значит, надо, – пояснил я. – Дело есть.

– Тебе надо – сам и подходи, – без малейших признаков уважения к старшим ответил мне пацан, раскачиваясь на ветке.

– Ну, ты и наглый, – не мог не восхититься я. – Меня бы отец за такие слова как сидорову козу выдрал.

– Так ты мне и не отец, – резонно заметил мальчишка. – Мой батя вон лежит. Правда, он не пришел после того, как… Ну, потом. А я его ждал. Сильно.

– Бывает, – признал я. – Каждому свое. Слушай, все-таки уважил бы меня, а? Хоть и ночь, но люди ходят, а я вон ору тут чуть ли не на всю улицу. Того и гляди машину из психушки мне вызовут.

– Так ты, наверное, псих и есть, – предположил наглый малец, но при этом разжал руки и опустился на землю. – Раз меня видишь. Те, которые в своем уме, такого не умеют.

Он не торопясь приблизился к ограде, правда вплотную к ней подходить не стал. Славный такой мальчонка, аккуратный, в рубашечке с длинными рукавами, застегнутой под горло, в брючках со стрелочками. Видать, с душой его собирали в последний путь. С любовью. Впрочем, разве бывает по-другому в таких случаях?

– Скажи, ты Самсона Орепьева-третьего знаешь? – спросил я у него. – Забавный такой персонаж, всю дорогу при местном Хозяине отирается.

– Знаю, – подтвердил паренек. – Вернее, видел несколько раз.

– Позвать его можешь?

– Нет, – помотал головой мальчишка. – Мне отсюда уходить никуда нельзя. Как определили меня на это место, так я тут и живу. Давно уже.

– Ой, да ладно, – поморщился я немного показушно. – Чтобы такой безбашенный пацан, как ты, сидел на одном месте, никогда с него не сбегая? Не поверю.

– Что значит «безбашенный»? – заинтересовался мальчишка. – Это как?

– Ну, значит, без тормозов, – попробовал объяснить ему смысл слова я, поняв, что он, скорее всего, умер еще до появления данного выражения. – Нет для него преград ни в море, ни на суше, ни в квартире, ни в подвале. И запретов тоже нет.

– Так то там, с той стороны ограды. – Мальчишка попробовал пнуть ногой ветку, лежащую на земле, и ему это удалось. Значит, точно давненько он здесь. Молодые, назовем их так, призраки на подобное неспособны. Они еще не потеряли связь с той реальностью, в которой их уже нет, а потому не различают до конца, где бытие, а где