Они вернулись в вагон, бабушка уже спала, Лизу уложили спать на верхнюю полку, а там внизу уже шуршало и трещало, потом все затихло, а утром Лиза проснулась от бабушкиного крика, она трясла маму и ругала ее проституткой, рядом лежала раскрытая сумка, кошелька там не было.

Потом мама плакала, чемодан капитана, заброшенный на верхнюю полку, оказался забитым старыми журналами «Коммунист», и до станции назначения они ехали в гробовой тишине.

Путевки в дом отдыха были в чемодане, у бабушки в лифчике оказались какие-то деньги, и как-то обошлось в тот раз, но урок Лиза получила основательный. Она усвоила тогда, что форма — страшная сила обольщения, а любовь — это всегда содержание.

Они прилетели, за окном было двадцать пять градусов, и она ступила на трап.

Пора начинать путешествие в пятке апеннинского сапога, — так, ей показалось, выглядит Португалия на карте Европы, но она ошиблась, это были Пиренеи…

Куколка проснулась, когда самолет шаркнул колесами по полосе, она потянулась и захлопала ресницами, как Белоснежка в мультике.

С.С. смотрел на нее с явным удовольствием, он смотрел на нее глазами мужчины, а не отца, никакого инцеста в его голове не бродило, он был охотником, и в поле зрения была дичь, и все его эндорфины выстроились в ряд, желая попасть в ее капкан.

Он знал, что сейчас не его время, сейчас не каждый охотник знает, где сидит фазан, все стреляют по ком попало, много крови, много раненых птиц, а охотники все палят и палят, объявили прибытие, и они с Катей вышли под душное испанское небо.

Испанские таксисты, как потомки грандов и завоевателей, английского не признают, они больше похожи на сочинских, с ключами, которыми они крутят, как тореадоры мулатой, но про вокзал Аточа помнят все, взрывы еще не забыты, как у нас «Норд-Ост» и Беслан, вокзал стоит как новенький, но рана не зажила.

На вокзале они оставили вещи и взяли билет на ночной поезд Мадрид — Лиссабон, такой испанский ответ «Восточному экспрессу», и пошли по бульвару к Ботаническому саду, рядом с которым музей Прадо. С.С. решил показать Кате Мадрид с этого места, посчитав, что культурной девушке лучше начинать познавать столицу бывшей империи с Веласкеса, а не с комнаты в отеле, где бы она увидела только худые ноги С.С. и толстый живот с отдышкой.

С.С. в музей не пошел, сел в бар на прохладной веранде и попивал водочку с хамоном и оливками.

Через пару часов Катя вышла, переполненная искусством по самое не могу, С.С. утолил ее жажду холодным беленьким вином и назначил следующий пункт культурной программы. Обзорная по городу на автобусе с местами на крыше показалась ему уместной, таскаться по жаре по открыточным видам ему было лениво.

Путешествовать надо в шестнадцать лет, с рюкзачком и свежим взглядом, спать под мостом или на вокзале, ножками своими протоптать улицы, вот тогда есть ощущение города, а в пятьдесят глаз уже не тот, сердце стучит и ноги гудят, как трубы в старом доме. На крыше было хорошо, Катя слушала гида, щелкала фотиком, С.С. такого не понимал, все давно отснято, смотри глазами, снимай мозгом, кому ты покажешь потом свои фотки, желание зафиксировать себя на фоне руин и исторических развалин он считал бестактным, так же он относился к съемкам с хищниками, обдолбанными димедролом.

Ну вот ты стоишь на фото в руинах Колизея, и что, ебаный гладиатор, ты стал Цезарем, Сенекой, на хера тебе такие ассоциации? Он вспомнил, как был с женой в Риме и она потащила его под потолок Святого Петра, он упирался, не хотел и был прав, под крышей собора ему стало плохо, когда он посмотрел вниз, он чуть не блеванул и представил, что ему будет за осквернение папского престола. Жена увидела его, белого, как простынь, и свела вниз, потом он понял, почему ему стало плохо: нельзя ходить по чужим храмам, они отвергают иноверцев.

Тогда вдобавок ко всему на площади перед собором их развел местный мошенник, красава-лжефотограф, который снимал на пустой аппарат и просил заполнить бумажку с адресом для пересылки снимков, жена старательно заполняла адрес, С.С. было смешно, когда мошенник очень просил заполнить графу «индекс», жена индекс не помнила и позвонила в Москву.

Стоило это шоу двадцать евро, и чувачок, видимо, неплохо имел на простофилях.

Шикарный Мадрид проплывал перед глазами, С.С. видел его не первый раз, почему-то вспомнилась Москва со своими новостройками времен лужковского кватроченто, С.С. только в этот раз понял, что улица Горького и Арбат никогда не станут Гран Виа, даже если нефть будет стоить тысячу долларов за баррель, да и Собянин не больно похож на короля Альфонсо.

Экскурсия заканчивалась, Катя была счастлива, она держала С.С. за руку, пару раз даже чмокнула его, два отмороженных шведа, молодая пара, он и он, даже сняли их на камеру, это было чересчур, и С.С. невежливо показал им фак и сказал свое любимое «Хьюмен райс», и они отвернулись. Он с этими «правами человека» проехал много стран, и в его туристическом английском это были главные слова: на таможне, в публичном доме с наглым персоналом, в шотландском баре, где он чуть не огреб за свой нездешний вид, как показалось подвыпившим аборигенам.

Потом он повел ее просто гулять в сторону от центра, по дороге им встретилось две манифестации, сирийцы протестовали против Асада, аккуратно так кричали хором около часа, потом они свернулись, и пошли анархисты в сопровождении полиции и дворников. Те тоже поорали против капитализма, свернули свои требования у назначенного места и разошлись, никакого напряжения у тех и других не наблюдалось, никто никого не вязал, а в Испании тридцать пять лет правил диктатор и была гражданская война, но вот люди нашли силы не жрать друг друга, видимо, им хватает войны между «Реалом» и «Барсой», и слава богу.

Все это они наблюдали из переулка в районе галерей и арт-салонов, в воскресенье они не работают, и в районе было тихо, ресторанчик был маленький, для жителей квартала, но еда там была, и хозяин был внимательный, и понимал, кто перед ним, романтик, сказал он на непонятно каком языке, и принес хамон, суп из хвостов, и креветки в васаби, свежие, как пяточки у грудничков.

Он опять пил водку, ей хозяин принес риоха, они сидели на веранде, вечер уже наступил, зажгли фонари, и казалось, что это совсем не Мадрид, так могло быть и в Риме, и в Челябинске, и в на обочине трассы «Дон» в каком-нибудь армянском кафе, в зарослях пластмассового винограда, он понял, что ему хорошо с собой и этой девушкой, и совершенно неважно место действия и декорации, бычьи хвосты или сладкий армянский борщ, какая разница человеку, когда у него в душе равновесие.

Они дошли пешком до вокзала, взяли вещи и поехали на другой.

Поезд Мадрид — Лиссабон отправляется с Чамартин.

Ее встречала девушка с биркой турфирмы, девушку звали Чара, русская эмигрантка из солнечной Киргизии, она ее и привезла в отель на площадь с конной статуей единственного португальца, ставшего королем Испании, девушка попрощалась и сказала, что завтра будет обзорная по городу.

По местному времени было около семи, и Лиза собиралась выйти в город, осмотреть свой периметр и понюхать среду обитания.