Цепляясь за здравый смысл, надеялась получить какое-то внятное объяснение происходящему. Рассказы о моем маране не могли быть правдой!

– Э-э-э… знаете народную мудрость, что врага надо держать к себе ближе, чем друга? Те, другие, они по сути никчемные, у себя не котируются, вот и пришлись нам ко двору. Мы предполагаем, что они шпионы, поэтому использовали их для передачи ложных данных. А с Муэном Тооном действительно странно… Он сам предложил себя на эту должность. Но мы посчитали, что при обучении кадетов академии он вряд ли сможет узнать что-то важное, а мы к нему присмотримся. Но сейчас везение отвернулось от нас – взять его на территории базы не удалось, он сбежал на карангарском звездолете. – Дернув головой, военный неприязненно поморщился: – Откуда только и взялся…

Я непроизвольно выдохнула, ощутив, как отпускает напряжение. Маран вне опасности! Вопреки всему почувствовала огромное облегчение.

Представитель военного штаба перевел на меня взгляд.

– Но вы у нас, и это несколько уравнивает игру, – закончил он объяснения.

А я с каждым его словом понимала: что-то здесь не так, слишком много «но»…

– Извините, вряд ли смогу быть вам полезна, – решилась озвучить внутренний протест, признавая свою слабость. Прав был Муэн. – Я не способна убить кого-то… Тем более его.

– Врага человечества? Если от вас будет зависеть судьба нашей расы? – Голос собеседника стал суровым.

– Увы, – подтвердила шепотом.

– Что ж… – он задумался, – мы, разумеется, не вправе на вас давить, вы пока не приняли присягу и подчиняться рискованным для жизни приказам не обязаны, но… Я хотел бы, чтобы вы пообщались с родственниками погибших. Тех, кто стал первой жертвой вероломства карангарцев. Идемте!

И как я ни упиралась, он увлек меня за собой…

– Дарген? – Напарник, вытянув худую шею, взглядом выискивал меня, примостившуюся за цистернами с питательным раствором. – Тебя к начальнику станции вызывают.

Вздохнув, прервала работу с рассадой и пошла мыть руки – абы в каком виде на такую встречу не отправишься. Тем более что хороших новостей сейчас не ожидалось. Прошло полгода с момента, как я узнала о войне с карангарцами. За это время земная конфедерация потеряла две трети звездного флота, несколько десятков военных инопланетных баз, некоторые из которых были ключевыми. Наши потери были ошеломительными, о потерях врага доподлинной информации не было.

Да, мы знали транслируемые всеми информационными источниками данные о том, что наши сражались отчаянно, используя любой способ противостоять звездным силам Карангара. Но эскадра за эскадрой отправлялись в зону столкновения и… не возвращались. И точка за точкой исчезали с карты конфедерации ключевые объекты, с которыми после сигнала о приближении врагов в какой-то момент пропадала связь…

Круг сужался, мы все это понимали. Нападение на Землю – вопрос времени. В душах землян росли страх и отчаяние. Все силы и так были мобилизованы, карангарцам потребовалось совсем немного времени, чтобы достичь такого результата. Для военного ведомства это стало неприятной данностью. Кадетов, не завершивших обучение, тоже начали призывать в экипажи военных звездолетов в качестве сопутствующих специалистов и помощников. Так случилось и со мной, но в отличие от моих сокурсников недавно – я появилась на военной базе Зондера, спутника Плутона, и вошла в состав ее экипажа три недели назад.

Причиной «запоздания» было то, что меня до последнего надеялись использовать иначе. Как я ни противилась, смогли переломить, убедить в том, что я должна лично поспособствовать уничтожению Муэна, рискнув собой.

Месяцы жуткого заключения в недрах секретного объекта ведомства вспоминались с трудом – казалось, большую часть я проспала после многочисленных уколов. Но во снах неизменно видела эпизоды с участием Муэна. Ужасные кадры…

Вновь и вновь жертвы его атак делились со мной своим горем. В голове царил сумбур, лица знакомых и незнакомых людей кружили перед глазами. Только я не могла понять, что из этого было реальностью, а что вымыслом измученного сознания. Действительно ли мне звонила Милена и в слезах рассказывала о нескольких сокурсниках, погибших от руки марана в перестрелке, когда они пытались помешать его побегу с базы? Лицо подруги в моих воспоминаниях тонуло в дымке, голос звучал непривычно глухо, лишая уверенности. Реально ли все?

Попытки отыскать Милу результата не дали. В творившемся хаосе никому не было дела до моих душевных терзаний. А заканчивались они неизменно: клятвой сделать все для уничтожения врага. Муэна!

Но… не пришлось. Меня с полгода продержали, что называется, «под рукой», запрятав на каком-то безумно засекреченном объекте. По обрывкам фраз я поняла, что Карангару вроде бы выдвигались предложения касаемо моей скромной персоны, но… Время шло, а меня так ни к чему и не привлекли, продолжая удерживать в состоянии полутранса. А потом и вовсе отпустили, позволив отправиться добровольным помощником на базу Зондера.

Видимо, не так уж заинтересован был во мне маран, как полагал наш штаб. Для него я ничего не значила…

Другое дело он для меня. Только лишившись возможности быть рядом с Муэном, осознала, насколько он дорог и важен для меня. И как ни пытались убедить, что он враг, я не смогла смириться. Тосковала по нему и ненавидела одновременно. Сходила с ума от страха за него, скучала по нашим ночам, по его страсти. Тело, привыкшее к его присутствию за месяцы, что мы провели вместе, стало жадным до близости, желание переросло в потребность, всепоглощающую и… неутолимую.

Я мучилась, желая его. Любимый приходил ко мне во снах, после которых я просыпалась яростно сжимающей кулаки. Закрывала глаза, обнимала себя руками и представляла, что вот он – лежит рядом, обнимает меня, ласкает, целует.

Месяц проходил за месяцем, мне становилось только хуже. Я уже не жила, а существовала, превратившись в пустую оболочку самой себя. От былого ощущения счастья не осталось и следа. Все высосала мука. И ненависть. Ненависть уже к себе. За то, что не смогла забыть, за то, что скучала, за то, что полюбила… врага.

Меня снедала вина. Вокруг я видела тех, кто по вине карангарцев уже лишился своих близких и любимых. А я томилась от желания вновь получить шанс встретить его, душа рвалась к Муэну Тоону. К тому марану, чье лицо ежедневно транслировали все новостные системы…

Мой карангарец стал для землян воплощением беды, олицетворением войны. Именно Муэну, по информационным сводкам ставшему во главе звездного флота противника, приписывали кровопролитные военные операции, неизменно несущие землянам колоссальные потери.

Его лицо было всюду, сводя меня с ума и медленно, капля за каплей, вытягивая жизнь из тела. И я ненавидела марана за это! Как и за то, что он карангарец, за то, что их раса сделала с миром, с моим народом, с моей душой…

Однажды, решив, что не смогу больше существовать с ощущением неминуемого конца жизни, с ноющей пустотой внутри, изводя себя тоской по мужчине, которому не нужна, я запретила себе вспоминать. Намеревалась начать все сначала, вычеркнув из памяти и сердца время, проведенное рядом с ним, решила попытаться построить новые отношения.