свою независимость от нее. Но отказаться от чая оказалось проще, чем от самих себя: они обустраивали жизнь на английский лад. В итоге даже названия колонизаторы заимствовали из Старого Света. Так в Америке появился городок Кембридж, стоящий на реке Чарльз. Там на частные деньги создали университет, со временем ставший одним из символов Америки. Собственно, мировое владычество этой страны покоится на трех китах – Гарвард, доллар и айфон, – как символах союза науки, финансового и промышленного капиталов.

Много в Новой Англии было скопировано со Старого Света. Именно поэтому, попав в столовую, Гоша сразу вспомнил фильм про Гарри Поттера. Столовая Гарварда с ее стрельчатыми сводами и витражами была дублем своего английского прототипа, где, собственно, и снимали фильм про магов.

Кембридж, небольшой городок, в котором располагался Гарвард, имел задорный молодежный вид. Когда по улицам ходят люди с умными лицами, город преображается.

На этом фоне городок, где жила Оксана, скорее напоминал заповедник одноэтажной Америки со страниц Ильфа и Петрова. Небольшие магазины, одинаково заставленные чипсами, домики средней ценовой категории и засиженные мухами дешевые кафе. Пока Гоша искал дом Оксаны, он уже заскучал.

«Скорее бы домой», – подумал он. И сам присвистнул от неожиданности.

Давно ли казенное общежитие с туалетом на этаже стало его домом? Наверное, с тех пор, как в нем завелись друзья. Дом – это место, где живет семья. Получается, что Лика, Матис и Вуки заменили ему семью. Гоша улыбнулся от одной мысли, что вечером они все соберутся вместе, потому что Лика, освоив доступ к общежитской кухне, обещала приготовить драники. Чем дольше она жила в Америке, тем теплее говорила о Беларуси. Драники она считала национальным белорусским блюдом, в чем Гоша сомневался, но помалкивал.

Путь к драникам лежал через Оксану. Нужно было поскорее разделаться с ее файлами.

Найдя нужный дом, Гоша с любопытством рассмотрел табличку с именами жильцов. Все имена были написаны на русском языке и несли неуловимый аромат местечкового анклава. Здесь были Жора и Сима, Семен и Фаина. Среди них затесалась Оксана. Гоша понял, что попал в колонию эмигрантов, которые привезли с собой прошлую жизнь и живут в ней, как в консервной банке. Банка состояла из двух подъездов в три этажа.

Он нажал кнопку домофона. Голос женщины показался ему сердитым, хотя он еще ничем не успел провиниться перед ней.

– Приехали? Наконец-то. Не прошло и три года. Поднимайтесь на второй этаж. – Она отключилась.

В ее голосе отчетливо слышалось недовольство, которое органично сочеталось с депрессивным пейзажем.

Гоша поднимался намеренно медленно, желая позлить хозяйку. Она вела себя так, как будто он был обязан прибыть в ее распоряжение с первыми петухами. А он вообще ничем ей не обязан. Он, можно сказать, оказывает ей услугу. Спасибо должна сказать, что вообще приехал.

С этими мыслями Гоша позвонил в дверь, напоминающую плохо прокрашенную фанерную доску.

Дверь открылась, и Гоша увидел женщину средних лет и средней внешности. Она хорошо монтировалась с этой дверью. Плохо прокрашенные волосы с отчетливой сединой на корнях контрастировали с яркой помадой на губах.

– Привет, – сказала она совсем неприветливо. – Что так долго?

– Автобус долго шел, – ответил Гоша уклончиво.

– Ладно, пошли. – И она повела его в комнату.

Гоша огляделся. На столе был открыт ноутбук, который явно предназначался ему.

Вокруг было захламлено, как у Гошиной мамы на лоджии. Мебель была разнокалиберная, как говорится, с бору по сосенке. В Америке часто, не заморачиваясь перепродажей, ненужную мебель просто выставляют на тротуары. Гоша подумал, что Оксана иногда роется в этих завалах.

– Вот так и живу. – Судя по интонации, хозяйка явно не любила свой дом. – Чай будешь?

Гоша вспомнил, что он торопится на драники. Может, лучше быстро все сделать и назад? Но он не успел позавтракать, а работать на голодный желудок – так себе удовольствие.

– Буду, – честно ответил Гоша.

– А может, кофе?

– Лучше чай.

– Чем лучше-то?

– Не знаю, не задумывался.

– Ну и дурак, – беззлобно сказала Оксана. – Вот я жила не задумываясь, пока жизнь задом ко мне не повернулась. Задумываться надо. Сейчас я очень даже вдумчиво стала к жизни относиться.

Гоша с тоской понял, что к чаю будет прилагаться беседа. Долгая и нудная.

– Может, я пока начну? Пока вы чай завариваете?

– Ну начни, – недовольно сказала Оксана, – если не терпится.

Она включила ноутбук и набрала пароль. На рабочем столе, в отличие от комнаты, царил сиротливый порядок. Гоша понял, что Оксана не слишком активный пользователь компьютера. Прямо по центру экрана хранилась папка с оригинальным названием: «Лотерея». Кликнув по ней мышкой, Оксана показала столбик фотофайлов.

– Вот, колдуй. Мне нужно, чтобы все это товарный вид имело, – хмыкнула она и ушла на кухню.

Гоша с тоской открыл первый файл.

Это была фотография обычной почтовой открытки с тыльной стороны, где пишут разные милые глупости.

Открытка была без марки, стало быть, ее отправляли в конверте. Гоша знал, что так делали в глубокой древности, в прошлом веке.

Надпись едва читалась. Еще и ракурс, с которого фотографировали открытку, был какой-то идиотский. Прямоугольная открытка выглядела как пирамида со скошенным верхом, а буквы напоминали неизвестный шифр. И только сильно приглядевшись, Гоша прочитал первую строчку: «Привет, Оксанка! Как ты?» Вторая строчка пошла уже легче. «У меня тут полный зоосад, приедешь, сама увидишь. Негры, индусы, полный набор».

– Иди чай пить, – позвала хозяйка.

Гоша предпочел бы, чтобы она принесла чай вместе с бутербродами прямо сюда, но Оксана явно хотела заполучить его уши для беседы «за жизнь». Гоша понял, что она живет одна.

На кухне Гоше указали на стул около окна. Бутербродов на столе не было. К чаю Оксана предложила мармеладных червяков ядовито-ярких цветов. Червяки добили Гошу, и он сказал почти дерзко:

– Я первый файл успел посмотреть. Видать, большой мастер открытку фоткал. Кому руки оторвать?

– На, рви. – Оксана протянула руки и впервые улыбнулась. – Я же не думала, когда снимала, что это важно потом окажется. Просто так, сикось-накось сделала себе на память.

Гоша вспомнил, что его мама хранит целую коробку такого барахла. И да, там тоже были открытки с выцветшими чернилами. И еще записочки, которые папа в роддом посылал. Мама их читает легко, потому что помнит наизусть.

– Скажите, а может, у вас оригиналы сохранились? Я просто хорошо заново сниму – и все дела! – обрадовался Гоша. Он торопился на драники.

– Нету никаких оригиналов, – с явным сожалением ответила Оксана. – Дура была, все сожгла. Переезжала часто, надоело бумажный хлам с собой таскать. Кому, думаю, это все нужно? Ну сфоткала кое-что, просто на память, и сожгла все. Вот дура! Главное, сколько лет хранила, а тут прямо как будто бес попутал.

Гоша взял одного оранжевого червяка и сунул его мордой в чай. Он не понимал, зачем он здесь.

Пока все выглядело очень странно. Жила-была Оксана. И хранила она, как