по твоим словам, четко написано, что король Максимилиан подписал свой указ, находясь под влиянием ментальной магии. Терезия ничего не получит!

— Но Третейский суд назначил экспертизу, которая должна установить подлинность письма, — напомнил я. — С чего бы им делать это, если они не воспринимают письмо всерьез?

— Они просто хотят подчеркнуть свою значимость! — важно заявил граф. — Уже никто и не помнит, когда возникала необходимость собирать Третейский суд в последний раз? А тут представился такой повод. Поверь мне, они еще потреплют нервы обеим сторонам. Но в итоге оставят всё как есть, и откажут Терезии. Не случайно же они отложили эту проверку на неопределенный срок, сославшись на праздничное время.

— Но тогда о чём, сударь, вы изволили говорить пять минут назад? — не понял я. — Когда сказали, что сейчас разрывать помолвку не в моих интересах.

Он откинулся на спинку стула, на котором сидел, и довольный моим интересом, ухмыльнулся:

— Прежде всего, мой мальчик, тебе следует думать о том, как отреагирует на подлинность письма не Третийский суд, а наш славный король. Ты не хуже меня знаешь, что иногда его величество принимает решение сгоряча, поддавшись эмоциям.

Уверен, что еще час назад командир гарнизона ни за что не произнес бы такие слова. И наверняка на следующий день он не захочет о них вспоминать. Но сейчас я весь обратился в слух.

— Так вот, Бернард, если подлинность письма будет подтверждена, то его величество будет вынужден примерно тебя наказать. Ведь в глазах общества именно ты будешь считаться тем человеком, который передал это письмо терезийцам. Нет-нет, не протестуй. Сам я прекрасно знаю, что это не ты! В твоей преданности Арвитании я никогда бы не усомнился, мой мальчик! Но двор будет думать по-другому. Если настоящий предатель не будет найден, то его величеству придется сделать что-то, что покажет, что даже родство с самим королем не позволит предателю избежать наказания!

Это звучало жестоко, но я понимал, что он прав. Если вор не будет найден, то все так и будут считать предателем именно меня.

— Да, — согласился я, — именно поэтому я и думаю, что его величество отправит меня в ссылку.

— Несомненно! — кивнул граф Бланшар. — Но этого будет мало. Согласись, что ссылку в собственное роскошное имение двор может счесть недостаточно суровым наказанием для такого того, кого все будут считать предателем. А это значит, что его величество может принять куда более суровое решение. А по законам Арвитании за измену Родине предатель-дворянин лишается своего дворянского титула.

— Что вы такое говорите, ваше сиятельство? — я с грохотом отодвинул тарелку. — Не может же его величество лишить меня титула на основании ничем не подкрепленных подозрений?

— Это не только подозрения, мой мальчик, — возразил граф, — письмо на самом деле пропало и оказалось у наших врагов. Этого более чем достаточно, чтобы Клермоны перестали быть герцогами.

Я сидел ошарашенный, не в силах осознать полученную информацию. О таком развитии событий я даже не думал!

— Но разве я не смогу вернуть титул потом, когда докажу свою невиновность? — запальчиво воскликнул я спустя несколько минут.

— Вижу, ты расстроился, мой мальчик, — Бланшар попытался улыбнуться. — Но послушай меня — есть способ этого избежать. Всё тот же закон гласит, что если у заговорщика и предателя есть семья, то титула лишается только сам преступник. Он как бы досрочно передает этот титул тому, кто будет наследовать ему. Но насколько я знаю, у тебя нет ни младшего брата, ни сына. А значит, передавать титул просто некому. И его величество будет вынужден передать его за пределы семьи. И в таком случае, даже доказав свою невиновность, назад ты этот титул не получишь — ведь им на законных основаниях будет владеть кто-то другой.

— И чем бы в такой ситуации мне мог помочь брак с мадемуазель Эванс? — хмуро спросил я.

— Дело в том, — продолжил граф, — что в законе есть еще одна лазейка. Если на момент лишения тебя титула, ты будешь женат, то ты можешь заявить, что твоя супруга находится в положении, и тогда решение о передаче титула другому семейству будет принято не раньше, чем истекут девять месяцев и твоя жена разрешится от бремени. Если на свет появится мальчик, то титул останется в семье, если девочка, то, увы, нет.

— Вот как? — задумался я. — Значит, в моих интересах заключить этот брак как можно скорей?

— Именно так, мой мальчик! — подтвердил граф Бланшар. — Женись как можно скорей, Бернард, и постарайся сделать так, чтобы твоя жена подарила тебе сына. Если хочешь, я могу похлопотать перед его величеством, чтобы твоей невесте разрешили приехать сюда, и мы проведем здесь славную церемонию! Думаю, король и сам будет рад такому решению!

Он снова потянулся к еде, я же предпочел выйти из-за стола и отправиться к себе в комнату, чтобы хорошенько обдумать всё то, что только что услышал.

Глава 39

На время холодов нам пришлось потесниться. У мадам и месье Дега не было дров, чтобы отапливать собственное жилище, и мы уговорили их остаться в нашем доме до весны. Стефа на это время переехала в мою комнату, освободив свою собственную для гостей.

Они считали, что сильно обременяют нас своим присутствием, и каждый день порывались вернуться домой. И только боязнь за здоровье маленькой внучки удерживала их от этого шага. И оба они ни в какую не соглашались просто отдохнуть.

Проспер Дега, хоть и был уже не очень силен, не привык сидеть сложа руки, и за то время, что провел у нас, помог Алену отремонтировать изгородь и сарай. А еще пообещал показать, где живут дикие пчелы. Сам он был уже слишком стар, чтобы ползать по деревьям, но свои знания бортника был готов передать Алену, и это было весьма кстати. Так мы могли добыть полезный для здоровья мёд и воск для изготовления свечей.

А Кандида Дега оказалась опытной огородницей, и долгими зимними вечерами, когда мы втроем сидели за чаем на кухне, она рассказала нам с Табитой немало интересного.

— Прежде мы так не голодали, — вздыхала она, и на глаза ее набегали слёзы, — но прошлое лето выдалось засушливым, и урожай оказался куда хуже, чем обычно. Ржи и картошки собрали вполовину меньше, и теперь