И не дожидаясь моего согласия, вышла. Видимо, прямо за стеной располагалась кухня: слышалось негромкое позвякивание посуды, хлопанье дверок и журчание воды, льющейся из крана.

Я осмотрелся. В комнате, помимо дивана, на котором спала Даша, и кресел со столиком, в правом углу от входа, рядом с диваном, стоял сервант. На его нижней полке находился музыкальный центр с колонками, на верхних — книги, журналы, альбомы, небольшая черно-белая фотография в бумажной рамке и декоративная шкатулка. На потолке вместо люстры висела обыкновенная лампочка.

Все: и обстановка в доме, и невыветрившийся запах стройматериалов, и отсутствие занавесок на окнах — говорило о том, что заезд проводился в спешке. Не было того уюта, который царит обычно в жилом доме и проявляется в мелочах, в запахах, присущих хозяевам. Здесь все еще только начиналось.

Татьяна зашла в зал с подносом в руках. Она на секунду замерла, посмотрев на лежащую на диване племянницу, покачала головой. Затем поставила поднос на столик и села в кресло.

На подносе стояла открытая бутылка коньяка, две рюмки, тарелка с нарезанной копченой колбасой, сыром и тремя ломтиками батона.

Татьяна почти до краев наполнила рюмки. Мы молча, чуть соприкоснувшись рюмками, выпили. Коньяк приятно обжег горло. Татьяна смешно зажмурилась, подхватила ломтик сыра и отправила его в рот.

— Надо было хотя бы морс развести, — вслух подумала она. — Егор, ты закусывай, тоже, наверно, голодный?

Я отрицательно помотал головой. Есть действительно не хотелось, но в качестве закуски я сделал из отломленного кусочка хлеба и колбасы бутерброд. Жевали молча, лишь иногда посматривая друг на друга и на спящую Дашу.

Девушка лежала, не меняя позы, иногда вздрагивая. Интересно, что ей снится? Надеюсь, либо что-то приятное, либо ничего! Зато я чувствовал себя на удивление хорошо и спокойно: я здесь, рядом с Дашей! Скоро она проснется, и я увижу ее глаза, надеюсь, не те, что описывала мне Татьяна.

Я перевел взгляд с девушки на ее тетю. Оказывается, она рассматривала меня. Женщина растерянно моргнула и перевела взгляд на поднос. О чем-то раздумывая, стала раскладывать кружочки колбасы по окружности тарелки.

— Егор, почему — ты?! — хозяйка снова посмотрела на меня. — Почему она выбрала тебя? Почему я остановилась рядом с тобой? — посыпались, видимо, мучившие ее вопросы. — Я анализировала свое поведение и не могу объяснить, почему я решила остановиться перед тобой там, на станции. Как будто кто-то сказал, нет, приказал: «Остановись!» Сможет ли Даша объяснить, почему тем человеком, который ей привиделся тогда в Томске, оказался ты? Она рассказывала мне, что это был незнакомый ей человек, не ангел с крыльями, не привидение, а врач: в халате, в медицинской маске, натянутой под самые глаза, и в шапочке до бровей. У тебя есть соображения по этому поводу?

— Нет. Но есть такая поговорка: «Все, что ни делается, делается к лучшему!» Я постараюсь, чтобы с Дашей все было хорошо. Сделаю все, что в моих силах.

— Дай бог, дай бог! Спасибо тебе.

Татьяна наполнила рюмки.

— Минутку…

Хозяйка поставила бутылку на поднос и вышла. За стеной послышался шум льющейся воды и позвякивание ложечкой по стеклу. Через минуту она вернулась с двумя стаканами, наполненными розовой водой.

— Морс, — коротко пояснила она. — Вот с хлебом проблема…

Мы чокнулись, не соприкасаясь рюмками. Я краем глаза уловил движение на диване. Даша просыпалась. Она глубоко и прерывисто, как после плача, вздохнула и неслышно выдохнула, поджав ноги к животу.

Татьяна, затаив дыхание, смотрела на племянницу, держа наполненную рюмку в руке. У меня заколотилось сердце и задрожали руки. Сглотнув слюну, я выпил коньяк и запил морсом. Хозяйка поставила наполненную рюмку на поднос, пересела на край дивана.

— Дашенька, просыпайся! Погляди, кто к тебе пришел!

Татьяна склонилась к голове племянницы, приглаживая ей волосы. Девушка шевельнулась и, слегка приподняв голову, посмотрела на тетю. Реакция Татьяны была неожиданной: она резко отстранилась от племянницы, прикрыв губы пальцами. Даша, продолжая подниматься, медленно поворачивала голову в мою сторону. Это было как в страшном кино! Я дрожал, не в силах отвести от нее взгляд. Сев, девушка поглядела на меня, но я не видел ее глаз из-за волос, закрывающих лицо Даши. Зато она увидела меня. Поначалу она глядела на меня исподлобья, не проявляя никаких чувств, затем, подняв голову, убрала с лица волосы.

Теперь я увидел обыкновенную девушку. Даша отвела взгляд от меня в сторону окна и, прикусив нижнюю губу, вытерла слезы в уголках глаз. Затем снова посмотрела на меня. Легкая улыбка коснулась ее губ. Отбросив плед в сторону, поднялась с дивана. Девушка была одета в трусы-шорты голубого цвета и такого же цвета короткую майку, плотно облегающую грудь и спину. Нисколько не стесняясь своего полуобнаженного вида, Даша, сделав пару шагов в мою сторону, устроилась у меня на коленях, обняла за плечи и уткнулась носом мне в шею. Я чувствовал кожей ее спокойное, теплое дыхание и короткие шмыганья. Иногда девушка то одной, то другой рукой вытирала с глаз слезы, не забывая протереть мне кожу на шее там, где она касалась носом. Сколько мы так сидели? Минуту? Пять минут? Я потерял счет времени. Единственное, чего я желал, чтобы это длилось вечно! Я не прижимал девушку к себе. Достаточно было того, что Даша сама довольно крепко обнимала меня. Я лишь, слегка прикасаясь, гладил ее спину и перебирал пальцами ее густые волосы.

— Тетя Таня, это и есть Егор, про которого я тебе говорила! — чуть отстранившись от моей шеи и не оборачиваясь к родственнице, произнесла Даша.

— Я это уже поняла, — вздохнув, ответила женщина, сидевшая на диване.

Мы встретились с ней глазами. Татьяна улыбалась. Ее спокойное лицо, руки, лежащие на бедрах, и расслабленная поза говорили о многом. Я представил, что ей пришлось пережить за эти два дня. Бессонные ночи, груз ответственности перед братом Володей и этот неподдельный испуг, когда она увидела ледяной взгляд своей любимой племяшки. Слава богу, что этого не видел я! Сейчас же у меня на коленях сидел беззащитный «котенок». И это было чертовски приятно!

— Солнышко мое, ты бы оделась, — предложила Татьяна.

Даша, приподняв голову, посмотрела на меня.

«Я быстро, только никуда не уходи, хорошо?»

Я не мог понять, произнесла девушка это вслух или только подумала об этом. Я не видел движения ее губ, я видел только глаза.

Даша соскочила с моих коленей и вышла из зала.

— Извини, Егор, — грустно улыбаясь, тихо сказала Татьяна, глядя вслед вышедшей племяннице, и после, переведя взгляд на меня, добавила: — Мне крайне неудобно,