24 сентября прибыли первые подкрепления: два урядника – Иван Молодкин, Средне-Новочеркасской станицы, и Петр Березовский, Верхне-Новочеркасской, – и с ними 5 казаков. 7 октября догнали полк еще два казака. Один из них, Зот Черножупов, Митякинской станицы, на одиннадцатый день службы сбежал.

29 сентября при общей тишине на Линии произошла перестрелка во время следования из Куринского к аулу Хошгельды – вот все, что занесено в послужной список самого Бакланова.

Последнее столкновение, видимо, было достаточно серьезным. Сотник Дьяконов за эту стычку был произведен в есаулы, а хорунжий Мельников получил в этом бою смертельное ранение. Дьяконов служил во 2-й сотне, а Мельников – в 5-й. Уже две сотни, да Бакланов со своей 6-й. Выходит, что половина полка в перестрелке участвовала. И потери оказались очень серьезными – погиб урядник Сазон Земляков, Правоторовской станицы, и 13 казаков. Это были самые первые и самые тяжелые боевые потери. Имена казаков – Петр Васильев, Верхне-Новочеркасской станицы, Иван Домогаров и Федор Елизаров, оба Старочеркасской станицы, Федор Галдин, Михаил Талалаев и Иван Мартехин, все трое Верхне-Кундрюченской станицы, Самсон Чоков, Верхне-Таранниковой сотни, Андрей Дробяскин, Бессергеневской станицы, Ефим Погорелов, Савва Пономарев и Яков Фильчуков, все трое Митякинской станицы, Финоген Денисов, Богаевской станицы, Андрей Леонов Калитвенской станицы. После от ран умерли еще трое – Пантелей Половинкин, Митякинской станицы, Антон Семенов, Усть-Белокалитвенской, и Петр Голубов, Луганской.

Кроме того, это был первый и последний случай гибели в бою офицера полка № 20 за все время службы полка на Линии.

Мельников Сафон Васильевич, из дворянских детей, Еланской станицы, сын есаула, ровесник Бакланова. Как и Яков Бакланов, участвовал в войне против турок и на том же театре. Заслужил там Знак отличия Военного ордена – Георгиевский крест. Участвовал в Польской кампании, служил в Грузии… Погиб, оставив двух детей.

Как все это произошло, из послужных списков не ясно. Однако из воспоминаний участников Кавказской войны кое-что проясняется…

Мичикский наиб Бата, «заметив, что казаки обыкновенно черезчур увлекаются преследованием, решился наказать их»[28]. С партией своих мюридов он пробрался на северо-восточный склон Качкалыковского хребта между Куринским укреплением и Герзель-аулом и разыграл целый спектакль.

6 всадников он пустил во весь опор по дороге от аула Энгель-Юрт в сторону Качкалыковского хребта, а вслед за ними поскакали еще 25. Часовые в Герзель-ауле решили, что мирные чеченцы гонятся за немирными «хищниками», и казачьи сотни, стоявшие в Герзель-ауле, выскочили из укрепления, чтоб отрезать бегущим дорогу, не дать уйти через хребет.

Современники вспоминали, что выскочил из Герзель-аула есаул Пушкарев и с ним 150 казаков, а за ними с ротой Замосцкого полка, ротой линейного № 15 батальона и двумя казачьими орудиями бегом направился майор Ктиторов. «Казаки, видя перед собой неприятеля на усталых лошадях, и увлеченные удалью занеслись черезчур далеко от остальных войск»[29]. Первыми скакали сотник Дьяконов и с ним 22 казака. Это понятно. Казаки думали, что скачут ловить шестерых чеченцев. Но когда Дьяконов и его казаки поравнялись с балкой Кошкильды, из нее выскочили прятавшиеся в засаде 400 чеченцев.

Дьяконов не растерялся, а может, другого выхода не увидел, и ударил в пики. Пятерых чеченцев сбили с седел, но в завязавшейся рукопашной схватке потеряли несколько лошадей, были окружены и, спешившись, засели в кустах и стали отстреливаться.

На помощь Дьяконову бросился со своими казаками хорунжий Мельников, но тоже был окружен и получил смертельное ранение, от которого скончался через несколько часов. В этой рукопашной полегли еще 12 казаков, а 9 получили ранения. Дьяконов увидел, что чеченцы отвлеклись, посадил своих казаков на уцелевших лошадей и ударил навстречу казакам Мельникова. Чеченцы в очередной раз переключились на Дьяконова, и вновь казаки, потеряв двоих раненых, спешились и стали стрелять во все стороны.

От гибели их спасла подоспевшая пехота, а от Куринской прискакал со своей сотней Бакланов (отсюда и в послужном списке его движение от Куринского к Хошгельды).

Судя по фамилиям офицеров, стояли в Герзель-ауле 2-я и 5-я сотни, ранее расположенные в терских станицах, а при них командиром дивизиона значился Пушкарев, чья 3-я сотня вместе со штабом полка находилась в Старогладковской.

Больше таких тяжелых потерь в боях в этом году не было, да и боев не было. До конца года умерли 9 казаков «от обыкновенных болезней». Список этот открыл Тит Калмыков, Бессергеневской станицы, за ним – Самойло Белоусов, Калитвенской, за ним Яков Маркин, Екатерининской, с ним в один день – урядник Осип Попов, Арчадинской… К концу службы со счету сбились.

Приглядывался Бакланов на новом месте. От чего мрут? От климата? На плоскости зима мягкая, в марте трава появляется, а в апреле уже сохнуть начинает. Степь становится голой и унылой. Летом жара – не приведи, господи. Сверчки, кузнечики…. Самое благословенное время – осень. С хребта к Таш-Кичу олени стадами выходят, зайцы бегают.

С октября по апрель речки тихие, а с апреля, как снег таять начнет, и все лето, – бурные, не перейдешь.

Как и каждый кордонный начальник, расспрашивал про местное население. За спиной на плоскости живут кумыки. Традиционно грызутся с даргинцами. Дальше к морю – Дагестан. Бедность там страшная. Скалы без леса. Землю для посевов на горбу в горы носят. Лошадей имеют одни богачи, коров тоже мало. Чего много, так это коз полудиких. Главный народ там – аварцы. Местные татары называют их «горными кумыками». Аварцы всегда враждовали с лезгинами.

Перед линией за хребтом – чеченцы. Эти воюют со всеми. Те, что в низинах, – вроде помягче. Те, что в горах, оторви и выбрось. Привыкли, что поступкам их нет ответа, преступлениям – воздаяния. Так и говорят: свет – наш, кроме нас, кто на свете! Кумыки их называют «мичикиш» – люди, живущие за рекой Мичик, кабардинцы зовут их «шашан» по названию первого аула, сами себя они именуют «нахчой», что значит – «люди, у которых сыра много». В общем, другой мир, предельно замкнутый и враждебный.

Из преданий и наставлений – не один же Бакланов и не первый год сюда попадал, – усвоил наш герой: платить им нельзя, еще больше набегать будут, а за убийства казаков – карать десятикратно. Пока что таким образом пробавлялись…

«Кто у нас сосед слева? Кто справа? Слева за Кумыкской линией, за Герзель-аулом, начинается Дагестан. В крепости Внезапной – 11-й Кавказский линейный батальон. Еще дальше, в Чир-Юрте, квартиры Нижегородского драгунского полка. Местность там унылая, пустая, выжженная, и в лагерях мертвенно-тихо.

В сторону Чечни в лагерях – дым коромыслом. Чем ближе к неприятелю, тем буйства больше. Ни дать ни взять – цыганский табор. Но и там войск не густо. В Таш-Кичу – 2 роты, в Амир-Аджи-Юрте – 1 рота, в Червленной батальон стоит, в Горячеводской батальон и полтора батальона в Грозной. Артиллерии – 10 орудий.