Извозчик остановил телегу около местной корчмы, когда уже заметно вечерело. Дом по периметру осветился факелами, подсвечивая вившийся по окнам плющ. Огнем же озарялось и название кабака –  «Хромое копыто». Из окон раздавалось хмельное мужское веселье и женские кокетливые визги.

- Вау! – тихо присвистнул профессор, - это же настоящая средневековая таверна!

Возница, тем временем спрыгнул с телеги и, внимательно оглядев вторженцев, многозначительно произнес:

- Сидите тут. Никуда не уходите. Я договорюсь на счет еды и ночлега.

Троица кивнула и молча проводила глазами извозчика.

- Валим отсюда! – шепнул Макс, едва за мужиком закрылась кованая дверь.

- Окей! – подтвердил Алистер.

Он молча помог Оксане спрыгнуть с телеги, и все трое шмыгнули в приоткрытые ворота заднего двора. Забившись за стог сена, они огляделись. Постоялый двор огораживался коровником, конюшней, там и сям были разбросаны прямоугольники курятников, сараев, забор подпирала пара чахлых елей. Ну и сама корчма привлекала черным входом.

- Лезем! – скомандовал Макс, – нужно раздобыть еды, согреться и переодеться – в джинсах мы выглядим уж слишком экзотично для данного контингента.

Он первым вылез из-за стога и тут же наткнулся на выросшего из темноты высокого темноволосого юношу с быстрыми умными глазами.

- Вторженец! – удивленно пробормотал парень. – Еще один!

- Были уже типа нас? – тихо поинтересовался Макс. Юноша внушал ему доверие.

- Девушка была, недавно, – задумчиво ответил черноволосый.

Алистер и Оксана вылезли из укрытия и также предстали перед пареньком.

- Девушку звали Лив? – взял профессор быка за рога.

- Именно… - удивился он, – так вы за ней пришли?

- Да, – нетерпеливо выкрикнул Макс. – Если ты знаешь что-нибудь о ней, расскажи. Ей грозит опасность!

Быстроглазый внимательно оглядел всю троицу, прикидывая что-то в уме, а потом решился:

- Я помог ей выбраться из города. Она уже давно должна быть в вашем мире.

- Вот видите, мальчики, – поспешно вставила Оксана, – проводили Мас… то есть Лив домой, нам тут делать нечего.

Макс цыкнул на неё, непроизвольно сжимая руки в кулаки – тупость и недалекость бывшей доводили его до белого каленья.

- Лив не вернулась, – тихо произнес профессор. – Юноша, если вы что-нибудь расскажете нам о ней, мы будем вам очень признательны.

Паренек нахмурился, посерьёзнел и, словно приняв решение, произнес:

- Не вернулась… помогу. Вам нужно переодеться. Идемте. Кстати, меня Расти зовут.

- Очень приятно, – произнесли одновременно Макс и Алистер.

Расти приоткрыл дверь черного входа и, заглянув, убедился, что никого нет.

- Я тут подрабатываю конюхом по вечерам, - поведал он. – Сегодня народу в заведении тьма. Есть хорошенько принявшие на грудь. Украсть одежду не составит труда. Вам альета, тоже подберем что-нибудь более подходящее. Лашат сегодня собралось неимоверно много.

- Что такое «лашат» и какое отношение это имеет ко мне? – скривилась красавица.

Расти впустил троицу в заветное тепло задних сеней таверны, и внимательно оглядев высокомерную девицу, мирно пояснил:

- Лашата – это женщина… проводящая время с мужчиной за деньги, – покраснел он, – уверен, вы не имеете к ним никакого отношения.

Макс заржал в голос, мысленно ставя пять баллов спасительному пареньку. Алистер провел по губам ладонью, стирая невольную улыбку.

Следуя за Расти, троица поднялась на второй этаж. Длинный коридор радовал взор серыми хлипкими дверями в два ряда. Как в какой-нибудь дешевенькой гостинице или общежитии.

- Номера, – тихо подтвердил предположение Расти.

Он принялся прикладываться ухом к каждой створке, знаком показывая спутникам молчать. Троица продвигалась вслед за провожатым бесшумно, только половицы старого рассохшегося паркета иногда скрипели под тяжестью Алистера.

- Тут, – наконец остановился Расти около очередной двери.

Он осторожно приоткрыл ее и, убедившись, что парочка в номере крепко спит, опьяненная любовью и алкогольными напитками, шмыгнул в щель и вернулся с охапкой тряпок ровно через секунду. Тряпье при ближайшем рассмотрении оказалось коричневыми мужскими портками и хлопковой продранной на рукавах туникой устрашающего размера.

- Это вам, – протянул добычу профессору Расти.

Серое воланистое платье, мятое и с огромным декольте, было передано Оксане.

- Я ЭТО не надену! – брезгливо заявила Оксана держа наряд на двух пальцах вытянутой руки.

- Сожалею, альета, но другого раздобыть не смогу.

- Одевай и не выпендривайся! – зашипел Макс на бывшую.

С возмущением оглядевшись по сторонам и не найдя ни у кого поддержки, Оксана с физическим отвращением облачилась в платье местной куртизанки прямо поверх своих вещей.

- Какая вы умница, Оксана! – искренне восхитился профессор, – и теплее будет, и заразу не подцепите, – Оксану заметно передернуло, – и от местных жителей отличаться не будете.

- Надо тебе тоже одежду раздобыть, - Расти обратился к Максу. – Продолжим поиски.

Не знаю, сколько времени я находилась в забытье. Иногда мне снились сны, ничего связанного в более-менее единый сюжет, просто дикая мешанина образов, красок, обрывков воспоминаний. Иногда я чувствовала, как меня берут за руку, рядом произносят какие-то слова, чувствовала на себе чьи-то ладони, но реальность быстро ускользала в далекий неясный чертог, куда я никак не могла попасть.

Иногда мне было ужасно холодно, и тогда кто-то заботливый накрывал меня теплым покрывалом, иной раз адская жара выжимала все соки, и мой лоб накрывала смоченная в прохладной воде ткань.

Однажды мне стало лучше настолько, что удалось распахнуть глаза. Старую ведьму Годию, хлопотавшую вокруг меня я узнала сразу. Поняв, что забытье отпустило пленницу, она улыбнулась и тут же дала выпить теплый горький травяной чай.

- Напугала ты нас, вторженка, – проскрипела колдунья, – уж думала, помрешь ты, с болезнью не сдюжишь. Принц, который день мрачнее тучи ходит. Пойду найду его, обрадую.

- Не-е-ет, – слабо простонала я, не отрываясь от чарки с живительной влагой, – убьёт он меня.

- Чего это он тебя убивать будет? Знаешь, сколько золота на мази да снадобья для тебя отсыпал? – хмыкнула ведьма и скрылась за дверью.

Нельзя было не признать, как поменялось отношение Годии ко мне с нашей последней встречи. В тот раз она и не смотрела на безродную вторженку, а в этот и говорить изволила… чудеса да и только!