Кристина, Степанида, вон Алина со своим молодым человеком приехала.

Сергей хмыкнул.

– Думаю, что если бойца ММА попросить не подпускать Алексу к вам, он это в состоянии обеспечить, – заметила я. – Еще есть Фомичиха с Петенькой. Не волнуйтесь. Думаю, что все пройдет нормально. Да и самой Алексе нужен хороший пиар. Она сама не заинтересована в том, чтобы устраивать мерзкие сцены на похоронах. Вообще она не лучшим образом выглядит в этой истории. Ее жалко – из-за того, что лишилась внешности, но при желании про нее можно вытянуть на свет божий много грязи. Про вас нельзя.

Глава 19

Когда мы отъехали от элитного поселка, впервые заговорил Пашка. Но для него это обычное дело, в смысле молчать во время работы – он снимает, наблюдает и слушает.

– У него искусственный глаз, – сказал Пашка.

– У кого? – в первый момент не поняла я.

– У Сергея, второго мужа Вероники Алексеевны. И если я все правильно помню, он актера терпеть не мог из-за его ориентации. Или всех геев на дух не переносит. Помнишь, что нам рассказывали?

– Ты уверен?

– Почти стопроцентно. Я за ним наблюдал – как он голову поворачивает. Пусть еще Вася запись посмотрит.

– Ты его снимал?

Пашка кивнул.

– Звони Васе.

– Ребята, а я сам вам звонить собирался, – сообщил Пашкин друг и любимый собутыльник. – Надо встретиться.

Договорились вечером у Пашки. Вася сказал, что купил Пашкиному коту подарок.

– Мышку? Шарики? – спросила я.

Вася купил гладильную доску. Женщины в морге, имеющие котов, объяснили ему, что гладильная доска – важный атрибут в жизни кота. Я рассмеялась. Мои оба любят полежать на гладильной доске, но на теплой – после того, как я закончу гладить.

– Паша, у тебя утюг вообще есть? – спросила я, зная, что Пашка носит только ту одежду, которую не нужно гладить.

Оказалось, что утюг у Пашки есть, но не современный, а чугунный, оставшийся от бабушки. Осенью Пашка квасит капусту (закуска – святое), тоже по бабушкиному рецепту, и, как и бабушка, использует утюг в, так сказать, целях производства желаемого продукта.

Но до встречи дома у Пашки нам еще требовалось заехать в холдинг.

Перед дверью ждала Фомичиха, правда, без Петеньки.

– Юля, я к вам, – сразу же метнулась она ко мне.

– Нам нужно сдать материал и готовить программу к эфиру.

– Я посижу в уголочке.

Я поняла, что мне от нее не отделаться, пока не выслушаю. И, признаться, ее было жалко.

Она на самом деле сидела тихо, с вопросами и комментариями не лезла, наблюдала за нашей работой с большим интересом. Наконец я смогла с ней поговорить.

– Юля, как нам с Петенькой попасть на похороны к Леше? – спросила Фомичиха.

– Вообще-то похороны закрытым мероприятием не являются. И похороны Сыроварова ими точно не будут. В Интернете уже висит программа. Все желающие могут прийти попрощаться. Я читала в ленте новостей, что поклонницы из других городов едут. Пиар-менеджер Наташа объявила, что доступ к телу для прощания будет круглосуточным, чтобы все могли принести цветы любимому актеру. Для народного прощания на сорок восемь часов снят небольшой и не самый известный спортивно-концертный комплекс, потом будет отпевание, в церковь, конечно, все желающие не поместятся, но процедура будет транслироваться через громкоговорители. Потом непосредственно захоронение. От церкви к месту захоронения все пойдут пешком. Гроб на плечах понесут коллеги по цеху. Наташа специально так договаривалась, чтобы не было лишнего переезда. И тот СКК в пешей досягаемости от церкви и кладбища.

– Петя хочет нести гроб, – сообщила мне Фомичиха. – И мы оба хотим быть рядом. Не прийти одними из тысяч, а как родственники…

– Вы хотите сидеть в зале рядом с гробом?

– Не обязательно. Мы хотим в церкви стоять рядом, когда его отпевать будут, а потом на кладбище у могилы. На местах для родственников.

– Вы спрашивали у…

– Спрашивала, – перебила Фомичиха. – Наташа сказала, что теперь, после выступления Алексы перед журналистами, ей придется делать «перегруппировку», это она так выразилась. То есть с одной стороны Алекса будет стоять с этим своим хахалем из депутатов, а с другой Вероника Алексеевна и Кристина.

– А Степанида? – спросила я.

– Степанида заявила, что в этом балагане участвовать не собирается. Скажите Наташе, что я помогу справиться с Алексой, если потребуется.

Я считала, что справиться поможет возлюбленный Алины, и после встречи с его кулаком Алекса вполне может лишиться и второй части лица. Или они не придут?

– Вы думаете, что Алекса может устроить драку в церкви или на кладбище у гроба?

– Не знаю, – ответила Фомичиха. – Мне все равно. Пусть дерутся с Вероникой. Мы просто с Петенькой хотим прийти попрощаться с Лешей. Не как поклонники, а как члены семьи. Он к нам хорошо относился. Он умер и… Все изменилось. Все на Леше держалось. Я молюсь за него каждый день. Юля, сделайте что-нибудь.

«Им нужно, чтобы их засняли в ряду членов семьи?»

– Хорошо, я поговорю с Наташей.

– И Кристиной. Я думаю, что все дело в Кристине. Эта она не хочет нас пускать. Юля, что мне вообще делать?

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, я же целый день занята была. Вы знаете, сколько времени отнимает огород? И ведь без меня там все пропадет. Столько усилий…

Фомичиха разрыдалась. А она ведь на самом деле лишилась занятия, без которого не мыслит своей жизни. Насколько я понимала, огородом она занималась всегда, с раннего детства. И ей это нравилось! А ее дети огород ненавидят.

– Вы не думали уехать домой? – спросила я.

– Да я бы уехала, но Петенька… Я не могу его оставить, пока он не пристроится.

– Вы сейчас делаете ремонт в квартире Ирины Геннадьевны?

– Петя нанял женщину, которая все сделает. Мы там живем, жить можно, и она тоже. Она весь день работает. Петя тоже работает. Клиентов ищет, встречается с ними. Петя у меня молодец. Моя надежда и опора.

«Петя достаточно зарабатывает своими инсталляциями, чтобы оплатить ремонт? Работу и материалы? Это в дополнение к питанию и прочим ежедневным расходам?»

– Петя мне и сказал, чтобы я к вам ехала, – продолжала Фомичиха. – Ему совсем некогда. Вы сами будете снимать похороны Леши?

– Только на кладбище. И мы с Пашей не собираемся подходить к могиле. Немного в стороне будем стоять. Так сказать, общий план.

«В надежде, что родственники что-нибудь устроят», – добавила я про себя. Да и друзья из правоохранительной системы просили поприсутствовать.

Я прямо при Фомичихе позвонила Кристине и попросила пустить мать и брата к гробу. Кристина была