– Так ты ищешь эту оторву?! – вспыхнула женщина. – Что ж сразу не сказала и комедию тут ломаешь?!

– Подумала, может, и комнату заодно снять? – с обезоруживающей улыбкой сказала я.

Женщина невесело хмыкнула:

– Тогда пойдем наверх, там и поговорим.

– Здесь вполне удобно. А выйти потом я могу через ту дверь, – я кивнула в сторону внутреннего дворика.

– Может это, если уж ты вопросы станешь задавать, а комнату так и не снимешь, немного это, подкинешь страждущей женщине на поправку здоровья?

– Да, конечно, – я порылась по карманам, нашла смятую купюру, – только у меня немного денег всего, простите.

– Спасибо, этого вполне хватит. – Женщина протянула руку и подрагивающими пальцами взяла деньги. – Спрашивай, чего хочешь знать, пока не передумала.

– Скажите, а посторонние люди часто интересуются Светланой?

– Да, бывает иногда.

– В последнее время чаще?

Вместо ответа она молча пожала плечами. И истолковывать это можно было по-разному.

– А ее саму вы давно видели?

– Не видела и видеть не желаю! – отрезала женщина и добавила витиеватое ругательство. – На хрена мне такая племянница сдалась?! Знаешь, что она с родной матерью вытворила?! Отправила в психушку совершенно здорового человека, да так с врачами договорилась, чтобы никого к ней не пускали. Загубила она мать-то, загубила.

– Мама Светланы здорова?

– Теперь уж, после стольких лет лечения чудными препаратами, наверняка – нет. А тогда она просто скорбела после потери мужа, может, немного замкнулась в себе от горя и депрессии. Но была вполне вменяема и адекватна. Ей доброты нужно было немножко, тепла человеческого. Поговорить с кем, может, съездить куда, развеяться, глядишь, все постепенно и наладилось бы. А эта гадина упекла мать в психушку и в ус не дует. Конечно, так ведь проще, с глаз долой – из сердца вон. Хотя какое у нее сердце?

– А Светлана всегда была такой?

– Гадиной?! Да вроде нет, – женщина пожала плечами, – себе на уме, вот это точно про нее! А девка вроде была нормальная, спокойная, вежливая и училась хорошо. Только немного холодная да неласковая. Все думали, это ерунда, главное, ум да оценки. Вот закончит университет, в люди выйдет, вырвется из этой серой жизни. А все без толку!

– Но, насколько я знаю, Светлана в университет поступила и достаточно успешно училась. Что же произошло тогда, почему она была вынуждена уйти?

– Скандал там вышел какой-то, и она ушла, сама забрала документы, не хотела, чтобы кто-то особо пронырливый до правды докопался.

– До какой именно правды? – Мой тон совершенно не изменился, он оставался мирным, спокойным и доброжелательным.

Но женщина все равно насторожилась. Возможно, просто решила, что сказала лишнее, но она неожиданно насупилась и скороговоркой пробормотала:

– Я больше ничего не знаю. То дело прошлое, давно было, да быльем поросло.

– Вы обещали мне все рассказать, – стала настаивать я, – поймите, если дело давно прошлое, это Светлане никак не повредит, а мне важно знать правду. Абсолютно всю правду.

– Повредит – не повредит! А Светка потом явится, да язык мне вырвет, чтобы не болтала зря лишнего! С нее-то станется!

– Вы так сильно ее боитесь? – Мой тон был ровным и спокойным, даже немного сочувствующим.

– Никого я не боюсь! – Валентина снова выругалась. – Я старая, спившаяся и давно разочаровавшаяся в жизни тетка! Чего она мне сделает?! Хотя, было бы желание, кару придумать завсегда можно.

– В прошлом Светланы действительно скрывается столь жуткая тайна? – растерянно протянула я.

– В прошлом? – словно эхо, повторила она. – Да не то чтобы. Просто понимаешь, подруга у ней была, Машка. С девицами из группы Светка-то не сдружилась, говорила, больно заносчивы и кичливы девки городские. Не приняли ее, видно, считали выскочкой из маленького городка.

– А эта Маша откуда взялась? Она из другой группы или, может быть, с другого потока?

– Не знаю, Светка никогда не говорила. Но она была старше года на два или три даже, значит, курс точно другой. Но их поселили рядом в одной комнате, и к тому же Машка была тоже родом из какого-то поселка под Самарой. Считай, почти землячки, вот и сдружились. А потом Машка нашу наивную дуру во все это и втянула.

– Света вроде умная девушка.

– Ум и житейская смекалка – вещи разные. Плюс молодость да наивность. Решила, видно, поправить финансовое положение, и раз-другой, ничего такого, а потом сама не заметила, как увязла по самое «не могу»! – Говоря так, женщина провела рукой по лицу горизонтальную линию, чуть выше уровня рта. Очевидно, этим жестом она пыталась продемонстрировать, насколько глубоко увязла племянница. – Вот тут и случился скандал, из-за которого Светка бросила учебу. Она просто побоялась, что эти проныры, активистки из группы, узнают всю правду. Тогда ее все равно поперли бы, но только уже по решению администрации.

– Но что такого делали девушки? Нечто противозаконное?

– А как же! Они занялись проституцией! Вот уж дал бог родственницу, так дал – позору не оберешься.

Я немного помолчала, переваривая полученную информацию. Хоть рассказ Татьяны и намекал на то, что у давнего скандала была какая-то сексуальная подоплека, мне именно это могло прийти в голову в последнюю очередь.

– А вы не знаете, как они работали?

– Тебе что нужно, словно маленькой, объяснять, как работают проститутки?! – фыркнула женщина.

– Основной принцип вполне понятен. Я имею в виду: они работали в каком-то заведении, давали объявление или стояли на трассе?

– Светка говорила, все это называлось «Элитный эскорт», заправляла бизнесом какая-то мадам, видимо, в таком специальном заведении. Ее имени я не знаю, адреса, разумеется, тоже. Слышала только, что курировали их какие-то бандиты.

– В смысле крышевали? – Я решила, что Валентина просто путает термины, по незнанию всех тонкостей вопроса.

– Нет. Вопросы-то они улаживали, если те возникали. Но это был их бандитский бизнес.

– Понятно. А что за группировка, вы случайно не в курсе?

– Да почем же мне знать?!

– Ага. Ладно, спасибо вам за помощь. А вы случайно не знаете, где теперь эта Маша?

– К тому времени, как случился скандал со Светкой, она учебу закончила, получила диплом и уехала, наверное.

– Наверное? То есть вы не уверены?

– Из общежития она съехала, это точно. А покинула город, бросила ли свои занятия или нет, я понятия не имею. Племянница никогда не говорила.

* * *

Несмотря на то что в биографии Светланы кое-что прояснилось, полученная информация вызывала новые вопросы. С одной стороны, стало ясно, почему девушка приняла решение уйти из учебного заведения. С другой, совершенно непонятно, откуда у Светланы Липник появился вес в преступной группировке. Ее там знают, некоторые даже уважают и боятся. Это я успела уяснить. А к жрицам любви, даже бывшим, принято относиться с толикой презрения, особенно в бандитской среде. Может, она тщательно скрывала, чем промышляла в студенческие годы?