расследованием убийства…

Договорить я не успела. Эльвира оттолкнула меня и бросилась бежать по лестнице вниз.

Я помчалась за ней. Настигла я женщину уже почти у самой подъездной двери. Она уже была готова нажать на кнопку, которая открывала дверь.

– Стойте, Эльвира! – крикнула я и схватила ее за плечо.

– Немедленно отпустите меня! – потребовала женщина и пригрозила: – Я сейчас буду кричать и звать на помощь!

– Вам же будет хуже, сбегутся люди, вызовут полицию… оно вам надо, Эльвира? – задала я ей вопрос.

Женщина промолчала. Я между тем начала описывать то, что ее ждет, если она вздумает оказывать сопротивление.

– Я ведь могу вызвать вас повесткой, если вы не захотите ответить на мои вопросы по доброй воле. А ответить на них вам все равно придется, здесь или в Управлении полиции. Выбор за вами.

– Ладно, спрашивайте, я отвечу, – исподлобья глядя на меня, наконец, сказала Эльвира.

– Где сейчас находится ваш супруг, Трегубенков Константин Владимирович? Вы сказали, что дома его нет. Так где же он?

– Костя… он… уехал.

– В каком направлении он уехал? – спросила я.

– Он мне не сказал…

– Послушайте, Эльвира, ваш супруг убил человека…

– Нет! Это не правда! Он остался жив! А… откуда вы знаете? – запоздало спросила женщина.

– Значит, так, мне уже надоело с вами возиться! Я сейчас же вызову полицию, и вас заключат под стражу!

– За что?! – в отчаянии выкрикнула женщина.

– За укрывательство виновного в покушении на убийство! Вот за что! Правоохранительные органы располагают неопровержимыми доказательствами виновности Константина Трегубенкова. А поскольку вы способствуете преступнику и укрываете его от правосудия, то являетесь соучастницей преступления. Вы поймите, что рано или поздно полиция отыщет вашего супруга. А вы уже сегодня, уже сейчас окажетесь в камере предварительного заключения.

Эльвира стала бледной как полотно.

– Но я… я ничего не сделала, – прошептала она и с ужасом посмотрела на меня.

«Ага, как же! Не сделала она ничего, – подумала я, – а кто придумал сцену с уборщицей, чтобы пронести в ресторан пистолет? Ладно, об этом я сейчас говорить ей не буду, иначе она точно грохнется в обморок. Она и так едва живая от страха. Необходимо добиться того, чтобы она сказала, где скрывается ее муженек».

– Короче, Эльвира, если вы сейчас же, вот прямо сию минуту не скажете, где сейчас находится Константин Владимирович Трегубенков, я вызываю полицию!

– Хорошо, я скажу. Он в Квасниковке, это поселок в Покровске. Я там раньше жила. До того, как вышла замуж за Костю. Мы решили, что там Костя будет… в безопасности. Я отвезла его на машине.

– Сейчас вы куда собрались? Тоже к нему? – спросила я.

– Да, к Косте. Ему нужны продукты и медикаменты, – объяснила женщина.

– Замечательно, вот вместе и поедем в Квасниковку, – сказала я.

Мы с Эльвирой вышли из подъезда.

– Поедем на моей машине, – предупредила я, увидев, что женщина направляется к синей «Мазде».

– А что будет со мной? – спросила Эльвира, когда мы двинулись в путь. – Меня будут судить? Но Костя мне ничего не рассказывал о своих делах, правда!

– Во всяком случае, вас задержат для дачи показаний, – ответила я. – Так положено в таких случаях.

Больше Эльвира ни о чем меня не спрашивала, всю дорогу она с угрюмым видом сидела и молчала.

Когда мы миновали мост через Волгу и въехали в Покровск, женщина стала направлять движение машины и говорить, куда следует свернуть.

Вскоре мы добрались до Квасниковки. В основном в поселке стояли небольшие двухэтажные дома. Я свернула в тихую улочку и остановила машину у добротного деревянного забора, за которым виднелся одноэтажный дом из белого камня. Эльвира отворила ворота, и мы вошли в густо заросший деревьями и кустарниками сад.

Мы подошли к широкому крыльцу и поднялись вверх на несколько ступенек. Эльвира открыла дверь и первая прошла внутрь дома.

– Кто там? – послышался голос Трегубенкова. – Эльвирочка, ты уже приехала? – снова спросил заведующий хозчастью.

– Можно сначала я войду в комнату и подготовлю Костю? – Эльвира посмотрела на меня просящим взглядом. – Знаете, я готова следовать за Костей куда угодно. Если его отправят в тюрьму… куда-то очень далеко… то я тоже поеду за ним, – еле слышно закончила она и смахнула слезы.

«Тоже мне, жена декабриста, – подумала я, – ты, голубушка, еще пойдешь как соучастница».

– Ладно, сообщите ему, – разрешила я и пропустила Эльвиру вперед.

– Эльвирочка, это ты? – снова спросил Трегубенков.

– Костя, это я, – ответила женщина, входя в комнату, где находился Константин Владимирович, – только я не одна.

– Ты привезла врача? – спросил Трегубенков. – Он мне сейчас очень нужен, у меня сильно болит рука.

– Нет, Константин Владимирович, – сказала я, входя в комнату вслед за Эльвирой, – это не врач, но вам скоро его предоставят.

– Предательница! – закричал Трегубенков. – Я так и знал! Никому нельзя доверять! Никому! За сколько серебренников ты меня продала? Иуда!

– Успокойтесь, пожалуйста, Константин Владимирович, – сказала я, подойдя к дивану, на котором полулежал Трегубенков с перевязанной левой рукой.

Рука его покоилась на удобной «думке». Рядом с диваном стояло кресло, накрытое пушистым пледом. Я аккуратно сняла плед, положила его на один из подлокотников кресла и, освободив себе таким образом место, села почти рядом с заведующим хозяйственной частью театра.

– Успокойтесь, – повторила я еще раз, – мне необходимо задать вам вопросы и получить от вас правдивые ответы. Поэтому перестаньте обвинять в предательстве свою супругу, она совершенно в этом плане ни при чем. Я сама приехала к вам домой и застала вашу жену, выходящей из квартиры, чтобы привести вам продукты и лекарства.

Трегубенков выдохнул, но продолжал настороженно смотреть то на меня, то на Эльвиру.

– Константин Владимирович, – начала я, – надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что вы совершили? Положение у вас очень серьезное, чтобы не сказать больше. Вы совершили покушение на Александра Николаевича Чередниченко.

– А откуда… так он вам уже рассказал?

– Он позвонил мне и попросил защитить его от вас, а также от Расторгуева, – объяснила я.

– Как вы сказали? – вздрогнув, переспросил Трегубенков. – Но я… – начал он и тут же замолчал.

А я между тем продолжала:

– Александр Николаевич рассказал мне не только о том, как вы пытались его застрелить. Он также очень подробно описал все нюансы вашего проекта с заграничными гастролями. И вашу роль, которую вы играли в нем. Понимаете, о чем я говорю?

– Но я ко всему этому имею самое опосредованное отношение! – закричал Трегубенков. – Мое участие во всем этом было очень ограниченное.

Он попытался взмахнуть раненой рукой и тут же сморщился от боли.

– Не делайте лишних движений, Константин Владимирович, поберегите руку, – посоветовала