Ничего особенного я там не увидела — ну, конечно, бледнаякак смерть, но это в порядке вещей, учитывая, что меня только что едва неубили, а кровоподтек на шее от удавки я прикрыла, подняв воротничок блузки…

Я недоуменно перевела взгляд на Лешку и увидела, что онснова уставился в экран и бормочет свое заклинание:

— Только не дисконнект, только не дисконнект!

Все ясно! Паршивец применил отвлекающий маневр, чтобывыиграть еще несколько минут общения с обожаемым Интернетом, а я попалась наего удочку, как последняя дура…

— Все, завязывай и выметайся! — рявкнула я,оскорбившись, что мальчишка опять сумел меня провести.

— А я уже все, — довольно сообщил он, —эмпетришка считалась! — Он удовлетворенно потянулся и встал из-закомпьютера. — Но ты действительно какая-то не такая, как будто только чтоудирала от кого-то… Ты бы не ходила одна по ночам, знаешь, это опасно!

Не хватало мне еще выслушивать нравоучения от собственногонесовершеннолетнего племянника! Я подтолкнула его к двери комнаты и легкимпинком в зад придала начальное ускорение. Впрочем, Лешка нисколько на меня необиделся.

Я улеглась, выключила свет, но сон никак не шел ко мне,несмотря на усталость.

Перед моим мысленным взором проходили недавние ужасныесобытия. Я видела мертвое лицо киллера, на котором не было ничего, кромекрайнего удивления… Его можно понять: кто-то вторгся на его территорию, посмелприсвоить его профессию, посмел убить убийцу…

В каком ужасном мире мы живем! Я вспомнила когда-то оченьдавно прочитанное стихотворение: «Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пилмозг из птичьей головы, и страхом перекошенные лица живых существ смотрели изтравы…»

Теперь и я живу в мире, переполненном страхом. По следамодного убийцы крадется другой…

Сегодня меня спасло чудо, но нельзя рассчитывать на то, чточудеса будут происходить раз за разом. То, что киллер убит, не значит, что тучинад моей головой растаяли. Он всего лишь наемник, и если один исполнитель несправился с задачей — заказчик найдет другого.

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Я должна сама поставить точку в череде криминальных событий,а для этого нужно разобраться в причинах происходящего.

Теперь уже нисколько не приходится сомневаться в том, чтоохота идет именно за мной, — но почему? Чем я опасна? Что я знаю? Какойстрашной тайной владею?

Я лежала в темноте, уставившись широко открытыми глазами впотолок, и мучительно думала.

Прежде чем начать душить меня, киллер обыскал мои карманы изабрал бумажник и футляр с ключами.

Допустим, с бумажником все ясно — он мог взять его,во-первых, чтобы меня как можно дольше не опознали, и, во-вторых, чтобыубийство больше походило на обычный ночной грабеж.

Но вот зачем ему понадобились мои ключи?

Неужели он хотел после моей смерти забраться сюда, вквартиру брата, и что-то здесь найти? Что-то важное, что нужно его заказчику? Ноя практически ничего не принесла сюда из квартиры Романа…

Подумав о квартире Романа, я вспомнила, что ключи от нееостались на той же связке. Может быть, именно они были нужны убийце? Но таквартира полностью выгорела, да, кроме того, киллер в ней уже побывал, иникакие ключи ему для этого не понадобились…

Чушь какая-то!

Я вскочила и включила настольную лампу: все равно сна ни водном глазу.

Вытащила тот самый футлярчик с ключами.

Да ведь это же не моя связка ключей, мою украли вместе скошельком и расчетными деньгами в тот самый день, когда меня уволили… А этосвязка Романа, которую я, разозлившись, вытащила у него из пиджака.

Я перебрала ключи на связке.

Вот эти два — ключи от квартиры брата, которые яконфисковала у Лешки. Эти два — ключи от квартиры Романа… в принципе, их ужеможно спокойно выбросить, все равно тетя Ара перед своей страшной смертьюуспела врезать в той квартире новые замки. А вот это от чего ключ? Плоскийнебольшой ключик из легкого серебристого металла… раньше я не обращала на неговнимания, думала, что это — от какого-нибудь кабинета или стола на работе уРомана. Может быть, так оно и есть, но после того, как киллер вытащил ключи измоего кармана, я смотрела на них новыми глазами.

Может быть, он охотился именно за этим серебристым ключиком?

Но как узнать, какую дверь он открывает?

Я вспомнила, как вытаскивала из кармана у киллера эту связкуключей и бумажник, и при этом воспоминании меня невольно передернуло. Вспомнилаприкосновение к остывающему телу мертвеца, его пустые мертвые глаза… Да, ведь ятогда же забрала у него распечатку со своим портретом и адресом этой квартиры!И там было что-то еще!

Достала сложенный листок бумаги, развернула его. На краюлиста, ниже адреса, была сделана от руки неровным, торопливым почерком еще однакороткая надпись, состоящая из трех букв и трех цифр.

Даже я, несмотря на свою редкостную неосведомленность обовсем, что относится к мужскому миру моторов, сцеплений и карбюраторов,сообразила, что это — номер автомашины.

Но вот кому эта машина принадлежит и почему киллер записалее номер на листке с «заказом»?

Что записал этот номер именно киллер, мне казалось неподлежащим сомнению: очевидно, кроме него и заказчика, этот листок не долженбыл попасть никому в руки, слишком серьезным и страшным было его назначение.Дальше, заказчик не стал бы писать на распечатке от руки, а если бы отчего-то истал, то что он мог приписать к моему адресу? Только номер моей машины, если быона у меня была… но у меня-то машины нет!

И тут мне пришло в голову вполне логичное объяснениестранной записи.

Киллер встречается с заказчиком, тот передает листок с моимпортретом и новым адресом. Наверняка эта встреча обставлена различными мерамипредосторожности — киллер не хочет, чтобы его увидел заказчик, заказчик ещебольше не хочет попасть на глаза киллеру, и одновременно оба следят друг задругом, пытаются друг друга перехитрить… и киллеру удается проследить, какзаказчик садится в машину и уезжает. Вот номер этой-то машины он и записываетна листке, который оказался у него под рукой — на листке с портретом и адресомочередной жертвы, с моим портретом и адресом!

Конечно, вполне вероятно, что заказчик приехал на встречу скиллером не на своей собственной машине, но все же машина — это хоть какой-тослед, какая-то зацепка… Так, должно быть, рассуждал киллер — и так жерассуждала я. Завтра прижму Лешку и заставлю порыться по компьютерным базамданных, поискать, кому принадлежит машина, номер которой записал покойный«рыцарь плаща и кинжала».

Наутро я проснулась рано, в квартире стояла еще утренняясонная тишина, и на улице не слышно шагов и шума отъезжающих машин. Я полежаланемного на неудобном диване, перевернулась на другой бок, но пружины впивалисьнещадно. Вот интересно, диван этот довольно старый, еще мама его покупала в тевремена, когда в магазинах все было в дефиците и хватали, что попадется. И онмал и неудобен даже мне, а Лешке, который неожиданно вырос на целых пятнадцатьсантиметров, спать на нем совершенно невмоготу. Но его мамаша упорно занимаетсякухней и гостиной, вместо того чтобы купить ребенку приличную и удобнуюкровать. Но я, конечно, не стану ей это высказывать, потому что знаю, какойответ получу — это не мое дело. Что ж, возможно, она права. Я поймала себя намысли, что впервые думаю о невестке без привычного раздражения. Но ничуть этомуне удивилась, потому что внезапно ощутила себя совершенно другим человеком.