Вот именно: вчера на этот диван легла запуганная, совершенносбитая с толку девица, а сегодня я проснулась бодрой, собранной, целеустремленной.Уже одно то, что я проснулась так рано без будильника и чьей-либо помощи,говорит о том, что я изменилась. Вчера в голове не было ни одной умной мысли, ячувствовала себя совершенно беспомощной и страшно боялась. Казалось, что всевокруг ополчились против меня — и коллеги Романа, которые подозревают меня впособничестве, и милиция, и сам Роман, который заказал киллеру мое убийство. Ивот это самое неудавшееся убийство резко изменило мой характер. Потому чтораньше со мной ничего подобного не случалось, и про киллеров и заказныеубийства я читала только в детективах, да еще сериалы смотрела. И как-то вголове не укладывалось, что все это может быть наяву, причем не с кем-нибудь, асо мной, ведь я никогда не была связана ни с каким криминалом и ничего никомуне сделала плохого. Но вот когда меня действительно чуть не убили, и спасломеня только вмешательство неизвестного доброжелателя, вот тогда наконец вголове прояснилось, все встало на свои места.

Ну и что же, что раньше со мной не случалось ничего по-настоящемукриминального? Все когда-то происходит в первый раз. Я не хотела, меня втянулив эту историю против воли, то есть по неведению. Но теперь, когда они всепротив меня, я буду бороться. Это ничего, что их много, а я, считай, что одна.Потому что рассчитывать на помощь и понимание я могу только у Лешки. Новмешивать ребенка в криминальные разборки — это уж ни в какие ворота… Так чтопридется действовать самостоятельно, потому что от Андрея Удальцова тоже помощия не дождусь — что возьмешь с больного человека?

Вот у него-то дела неважные, мы с Олей вчера успелипереброситься парой слов в коридоре, и она сообщила мне, что Андрею требуетсяоперация, а у них в больнице без специального оборудования она невозможна.Кроме того, все теперь стоит денег, которых, надо полагать, у Андрея нету. Тоесть Оля-то думала, что речь идет о Романе, и сказала, что через несколько днейдоктор вызовет меня на беседу. Больной слишком долго не приходит в себя. Ясмолчала, мне-то отлично известно, что Андрей уже давно пришел в себя. Но онсам решил пока скрываться, и я обещала, что его не выдам. Так или иначе, он мнене помощник, придется выпутываться самой, да еще и этому чудаку помогать. Вотеще на мою голову напасть! Человек пострадал исключительно по собственнойглупости и мужскому тщеславию. Поверил в то, что на него, простого программистас весьма обычной внешностью (то есть нормальный мужчина, конечно, но не супер),обратила внимание красивая богатая молодая женщина. Андрей упорно утверждал,что Лариса красива, несмотря на то что она его чуть не убила, а до этогообманывала и использовала в своих целях.

Уж не знаю, как у него обстоит со вкусом, но придетсяповерить на слово. Андрей описывал Ларису — по мере сил, конечно — как высокуюстройную брюнетку с короткой стрижкой. Что ж, при желании с такими даннымиженщина может сделать из себя красавицу, если, конечно, у нее нет какого-нибудьвопиющего недостатка — длинного носа к примеру. Но сейчас с носом тожеособенных проблем не может быть — были бы деньги, и укоротят, и перекроят,какой хочешь сделают, хоть римский, хоть греческий!

Но что-то я отвлеклась от собственного плана, который созрелв голове, как только я проснулась. План был такой: через номер машины найтитого человека, который заказал меня киллеру. Покойный киллер был не дурак ивряд ли стал бы записывать номер машины случайного частника, который согласилсяподвезти девушку к месту встречи с киллером. Нет, если уж он сумел как-то еевычислить, то он не дурак. Это просто ему вчера не повезло, в наши с ним сугубопрофессиональные отношения вмешался кто-то третий. Такого при работе киллера неможет быть, он свидетелей не любит. Не повезло киллеру вчера, что ж, этопрофессиональное.

Зато мне повезло, и теперь я намерена разыскать Ларису,потому что почти уверена, что это номер ее машины. Машина Романа валяется вовраге, если, конечно, гаишники не подняли ее наверх. Но все равно она вискореженном виде и никому больше не понадобится, даже на детали. Так чтоостается машина Ларисы, ибо маловероятно, чтобы в таком опасном деле с большимиденьгами участвовало много людей, вполне хватит двоих. Роман упер чужие деньги,когда они оказались в его фирме, и он имел возможность наложить на них лапу, аЛариса нашла подходящего лоха, которого можно было провести и подсунуть в машинувместо Романа.

Итак, я найду по номеру машины эту самую Ларису, прослежу заней и постараюсь выяснить, где прячется Роман, потому что если Лариса ещездесь, то он тоже никуда не делся. Но что его держит? Неужели они так страстнохотят избавиться от меня и от Андрея, что безумно рискуют, оставаясь здесь, вто время как давно уже можно загорать на солнышке где-нибудь на Каймановыхостровах, имея кучу денег?

Я вскочила с дивана и возбужденно прошлась по комнате.Такого просто не может быть. В конце концов, положа руку на сердце, если бы онихотели избавиться от Андрея, то давно бы уже это сделали, потому что мне-топройти в палату никогда не составляет труда. Правда, эти, из фирмы Романа, надодумать, тоже там приглядывают, чтобы не случилось чего. Следят за мной, следятза больницей, они же думают, что там Роман. Но все равно никто постоянно немаячит поблизости, так что вполне можно было бы войти в палату. Нет, очевидно,те двое махнули на Андрея рукой, посчитали, что он почти труп и все равно раноили поздно сам загнется.

Теперь я. Что такого опасного я знаю, что меня нужнонепременно убить? Ведь они же не в курсе, что Андрей общается со мной с помощьюазбуки Морзе! Я регулярно хожу в больницу и усиленно изображаю из себяскорбящую подругу Романа, так какие подозрения я могу вызвать? За каким чертомнужно от меня избавляться, зачем киллеру большие деньги платить, если я понятияне имею, куда делись деньги? И даже если бывшие коллеги Романа снова меняпохитят и нарежут на мелкие кусочки, как обещал при первой нашей встрече«безумный Макс», я все равно не вспомню ничего путного, потому что мне простонечего вспоминать.

Я подумала еще немного перед раскрытым окном, чтобыпрохладный утренний воздух освежил мозговые извилины. Вчера вечером была у менясовершенно абсурдная мысль насчет ключей. То есть одного ключа, незнакомого,который болтался на связке Романа. Те два других были от его квартиры, этот женепонятно от какого замка. Сам по себе ключ ничего не доказывал, просто связкаключей — это единственная вещь, которую я в тот роковой вечер перед авариейтайком взяла из кармана куртки Романа. Он про это не знал и хватился ключей,надо думать, уже потом, когда было поздно меня догонять. Теперь я понимаю, чтоон здорово психовал в тот вечер, оттого и наделал глупостей. Чего не скажешь оего напарнице Ларисе. Уж она-то свою партию разыграла как по нотам.Целеустремленная женщина, с большой силой воли, твердо знает, чего хочет…

Итак, если предположить, что Роману нужен именно ключ, тотогда все как-то устаканивается. То есть после аварии он хватился ключей ипонял, что взяла их именно я, потому что утром он видел, что я ушла из дому впиджаке и положила ключи в карман, он еще высказался в том смысле, чтобы я былаосторожнее. Вечером же пиджака на мне не было, я его забыла на работе, поэтомуРоман вполне мог догадаться, что там же, в кармане пиджака, я забыла своиключи. Из всего этого можно сделать только один вывод: они не оставят меня впокое, потому что этот ключик для них очень важен. Не открывает ли он дверцу,за которой спрятаны те самые пропавшие большие денежки?