…Оставив своего незадачливого преследователя далеко позади,я попросила водителя притормозить возле автобусной остановки. В моем положениинадо как можно чаще менять средства передвижения.

Не знаю откуда, но во мне появились знания и проявилисьинстинкты настоящего охотника — возможно, я унаследовала их от каких-то далекихпредков и до сих пор они за ненадобностью дремали в темном уголке души, атеперь, востребованные, проснулись и страстно хотели применения.

На первом попавшемся автобусе я проехала несколькоостановок, пересела на другой маршрут, потом на третий и наконец оказалась втом районе, где, по сведениям, извлеченным из Лешкиного компьютера, проживалазагадочная Лариса Павловна Семашко.

Нужный мне дом оказался очень приличным, можно сказать —элитным. Не очень большой, всего на два подъезда, облицованный темнымполированным камнем, он стоял посреди большого, ухоженного зеленого сквера. Егоокружала высокая ажурная металлическая решетка, за которой жильцы дома ставилисвои машины. Возле многих окон лепились к стене тарелки спутниковых антенн.

В таком доме наверняка должен быть если не охранник, то хотябы консьерж, поэтому проникнуть в него будет не так уж просто…

Но сегодня я была совершенно другим человеком, и для этогонового человека не было ничего невозможного.

Я внимательно огляделась.

Неподалеку от дома, в который я хотела проникнуть, находилсябольшой цветочный магазин.

Решение созрело моментально.

Я вошла в магазин и попросила продавщицу составить мнебольшой букет из крупных белых хризантем. На более дорогие цветы у меня уже нехватало денег, а букет, по моему замыслу, нужен был большой.

— А теперь заверните его в цветную бумагу! Полностьюзаверните, чтобы цветов не было видно!

Девушка никак не показала своего удивления: клиент всегдаправ. Она аккуратно укутала хризантемы в шуршащую розовую бумагу и перевязалатонкой ленточкой.

Я вооружилась букетом и решительно двинулась к дому ЛарисыПавловны Семашко.

К моей радости, калитка в окружавшей дом ограде открываласьлегко, без всякого ключа, и вроде бы никаких видеокамер тоже не наблюдалось. Отворот к дому вела дорожка, вымощенная плиткой, имитирующей вытертый ивыщербленный камень — очень модное в последнее время покрытие.

Толкнув дверь подъезда, я оказалась в просторном холле, освещенномнесколькими галогеновыми светильниками. За низким столиком справа от дверисидела тетка раннего пенсионного возраста и самого сурового вида. Судя поледяному подозрительному взгляду, который она бросила на меня поверх очков, этатетка проработала всю свою сознательную жизнь в паспортном столе милиции или врайонном военкомате.

— К кому? — проскрипела консьержка голосом, оченьнапоминающим звук, который издают на сильном морозе санные полозья.

— К Аникеевой, в сорок шестую квартиру, — сухимофициальным голосом ответила я, — доставка цветов из фирмы «Флора».

— В сорок шестую? — подозрительно переспросилаконсьержка и заглянула в длинный список жильцов.

— К Аникеевой Нине Евгеньевне, — повторила я,сделав вид, что заглядываю в накладную.

Консьержка сняла трубку телефона и набрала номер.

— Сорок шестая? — осведомилась она так громко,словно хотела напрямую докричаться до квартиры на восьмом этаже. — Тут квам пришли. Доставка цветов. Пропустить, что ли?

Психология — точная наука. Трудно представить себе женщину,которая отказалась бы от цветов. Неизвестная мне Нина Евгеньевна Аникеева нестала исключением.

— Проходите! — высокомерно разрешила консьержка,повесив трубку. — Восьмой этаж!

Я с независимым видом проследовала к лифту, неся перед собойбукет, как полковое знамя.

На восьмом этаже были всего две квартиры — сорок пятая, вкоторой обитала интересующая меня Лариса Семашко, и сорок шестая, где жиласовершенно неизвестная Нина Евгеньевна Аникеева.

Я стояла на площадке, с интересом разглядывая дверь сорокпятой квартиры и раздумывая, как бы мне туда проникнуть, как вдруг вторая дверьраспахнулась и послышался недовольный голос:

— Где же вы пропали? Вы ведь ко мне, а стоите переддругой дверью! Ну, давайте, где ваши цветы?

Я не сразу разглядела женщину, стоявшую на пороге сорокшестой квартиры — освещение на площадке было приглушенным, а из-за ее спиныпадал более яркий свет. Только когда она отступила в сторону, я рассмотрела ее.

Лет пятидесяти, довольно подтянутая и ухоженная дама, схорошим цветом лица и аккуратно, умело наложенным макияжем, одетая в легкиебрючки и длинный блузон, призванный скрывать пару лишних килограммов, скоторыми она так и не смогла справиться, несмотря на титанические усилия ижестокую самодисциплину.

— Ну давайте, давайте скорее, что он там прислал?

Я сделала шаг в ее квартирку. Пол в прихожей был застеленпушистым зеленым ковром, на стене висели огромное зеркало в богатой бронзовойраме и пара подходящих к нему бра. Немного старомодно, но для прихожейдостаточно шикарно. Представляю, что у нее в гостиной.

— Давайте сюда скорее! — повторила хозяйка инетерпеливым движением вырвала у меня букет. Сорвав с него шуршащую упаковку,она уставилась на хризантемы, и цвет ее лица изменился на моих глазах, какменяется цвет хамелеона. Она стала сначала красной, потом малиновой и наконецбордовой.

— Мерзавец! — завопила она, брызгая слюной. —Негодяй оффшорный! Скотина криминальная! Что он прислал? Какие-то идиотскиехризантемы! Грошовые хризантемы! Даже на розы не раскошелился! Гад теневой! Ина него я угробила свои лучшие годы!

Я отступила, боясь, что мне попадет от нее под горячую руку,но хозяйка ухватила меня за рукав и проговорила совсем другим голосом:

— Девушка, постойте, не уходите, я хочу задать вам парувопросов! Не бойтесь, я сильно вас не задержу!

Неожиданно в моей руке появилась сторублевая купюра.Интересно, до сих пор я только раздавала мелкие подачки, а теперь мне самойсуют деньги неизвестно за что!

— Совсем недолго, — продолжала уговаривать меняНина Евгеньевна, — давайте выпьем с вами кофе и немножко поговорим…Скажите, вы его видели? Ведь вы его видели?

— Кого? — тупо переспросила я.

— Как — кого? Владимира, конечно! Когда он заказывалэтот позорный букет… ведь вы видели его, правда?

Она схватила меня за рукав и притащила на кухню.

Размером эта кухня была немного меньше всей родительскойквартиры, в которой я сейчас обитала с братом и его дружной семьей. Пол и стенывыложены бледно-сиреневой плиткой, такого же цвета шкафчики и столы довершалиинтерьер помещения.