зеркало на стол и лишая возможности увидеть его истинный облик. Резонно, но так жаль. Лич перехватывает мою кисть с ранкой и склоняется, оказываясь еще ближе. Возникает порыв выдернуть руку, но останавливаю себя. Мы заключили негласный договор. Он в своем праве. Но Адану, судя по всему, мои терзания безразличны. Кровь, почти свернувшаяся, но продолжающая неспешно набухать на ранке, интересует его куда больше. Граф смотрит только туда, принюхивается, хищно раздувая ноздри, давая повод рассмотреть себя повнимательнее. Пусть маска скрывает большую часть лица, некоторые черты проступают отчетливее. И, что бы не твердили слухи про врожденное уродство или шрамы от яда демонов… Теперь могу сказать точно, Адан скрывает лишь изящную, нечеловеческую красоту. Изгиб губ, длинные ресницы, тонкая линия скул. Можно было бы предположить, что это все — иллюзия, действие артефакта, но зачем прятать за маской искусственный облик. Так что передо мной — настоящая личина графа. Общество считает его вампиром, как и некоторые маги из местной Башни. Как можно перепутать лича с кровососами? Узколобые болваны! Но кто он? Кем был при жизни? Может быть эльф? Дракон? Страж? Так ли приятна его кожа на ощупь, какой кажется? Я даже протягиваю руку, чтобы провести пальцами по щеке. Но ладонь срывается на легкую пощечину, когда мой мизинец оказывается в горячем плену его рта. — А вот вкус — не человеческий. Как я и думал. — Произносит Адан, как ни в чем ни бывало, отпуская мою руку.

Стыд, страх, злость и почему-то возбуждение разрывают сознание. — Ты … Не делай так больше … Без предупреждения. — В ответ раздается смех. — Этой крови достаточно?

— На миртран, да. Хм-м… Нужно найти предлог видеться с тобой чаще. Сделки не подойдут, товаров, что может предложить графство Башне не так уж и много. А те, что идут в обход законов, должны рассматриваться Главой. Учиться у меня ты не можешь. Магия и руны живых слишком сильно отличаются от тех, которыми пользуюсь я. Да и в историю о том, что добрая наследница Ледяной Королевы решила подкармливать бежного голодающего графа своей кровью, тоже никто не поверит. — Адан забирает блюдце, пряча в кольцо и усаживается в соседнее кресло. А я наконец могу вздохнуть свободнее.

— Ты — не можешь меня учить, а вот Идданаэль — вполне. Его техника владения мечом весьма любопытна, и я не прочь овладеть ей. Да, мое пребывание здесь ограничено парой циклов, может, чуть больше, — взгляд на бутылек с лекарством. — Но, как Наследнице Лайриоль, мне давно пора тренировать … дипломатические способности. Почему бы не начать с Миантариона… И, если ваш правитель намекнет, что ему понравились беседы с юной Ученицей…

Мои слова прерывает резкий хлопок створок дверей. Взмыленный рыцарь вбегает и падает на одно колено. — Ваша Светлость, на Его Величество было совершено нападение. В послание сказано, что он жив, но тяжело ранен.

— Активируйте барьер. Передай Идданаэлю, что я разрешаю убить и съесть любого, кто посмеет сунуться сюда в мое отсутствие. — Перед глазами темнеет, чарующе-любезный голос Адана становится все тише. — Я открою портал в Дарталион, не желает ли леди отправиться со мной? — Нет сил ответить, все растворяется в небытии и невесомости. Только ненадолго.

Глава 20/57. Желтая обезьяна

Огонь, жар, что лавой растекается по телу, сердце, что болит и готово разорвать грудную клетку в клочья. Вздох, пропитанный запахом меда и горечью горных трав. Темная пелена, что до того застилала взор рассеивается, и я осознаю себя в знакомой комнате в Ледяном дворце. Первое, что выхватывает взгляд — руки, крепкие, мужские, мои. Да и сама я значительно возвышаюсь над хрупкой фигурой Темного властелина, прижатого к стене. Зарекс выглядит уставшим, поверженным и, вроде как любопытствующим, но из разряда «зачем?». Эта картина заставляет кровь забурлить еще сильнее. Наконец-то! Я же перехватываю его запястья, сначала одно, потом второе, и приковываю ледяным заклинанием к стене. Оковы крепкие, но дракон и не пытается их разрушить, не мешает мне, не сопротивляется. В исступлении прижимаюсь к нему, скользя руками по столь желанному телу. Целую: жадно, алчно, бесцеремонно, оставляя на нежной коже ярко-багровые следы. Внутри все взрывается от эмоций. Сладкая патока разливается по губам, обволакивает меня изнутри. Бесконечное ожидание этого поцелуя закончилось, и восторг наполняет все мое существо. Страсть оглушает и заставляет судорожными движениями срывать с мужчины лишнюю одежду. Камзол, жилет, рубашка, все расстегивается ловко и быстро в стремлении добраться до желанного тела. Прижаться хочется еще крепче, руки гуляют по коже, оставляя царапины, наслаждаясь каждым прикосновением. Причем даже сейчас в душе теплится страх, что стоит запустить ногти глубже, снова почувствую этот беспросветный ужас и мрак. Охотник здесь и он выгибает спину, принимая жестокую ласку. А я не могу остановиться, целуя его снова и снова. Я бы могла попробовать раздеть его магией, но хочется совсем другого, более плебейского. Так устала жить по канонам. Расстегиваю брюки и проникаю под них, сжимая ягодицы, вместе с тем стягиваю ткань вниз. И только сейчас опускаю взгляд, оценивающе пробегаясь пальцами по сокровенному. Ощущаю легкую досаду, понимая, что Зарекс не особо-то и возбужден, но меня это не останавливает. Внутри гложет ревность, зависть, затаенный многие сезоны назад голод. И мне просто необходимо получить, если не больше, то хотя бы тоже, что досталось Императору Миантариона.

— Ты уверена, что это то, что тебе нужно? — С сомнением в голосе произносит Зарекс.

Замираю всего на миг. Перед глазами мелькают десятки картинок и эмоций, пока не остается одна — охотник, что ласково укутывает меня в плащ и проводит пальцами по израненным рукам и лицу. Сотни упущенных возможностей молниями пронзают насквозь. Понимание, что шанса что-то изменить больше не будет никогда, расцарапывает сердце когтями. Поэтому сама мысль — отступить сейчас, вызывает почти ощутимую боль, протест и невозможность отказаться. Мне это нужно, жизненно необходимо. Я должна обладать им хотя бы так, чтобы эта сводящая с ума жажда наконец исчезла. Только получив его, я смогу обрести свободу. Поэтому решительно поднимаю взгляд и, склонившись к уху, отвечаю, — хотя бы раз ты можешь не портить момент и просто заткнуться?

— Хорошо, — мягко и с улыбкой отозвался дракон.

И я отпускаю себя. Сердце ухает вниз, а перед глазами плывет дурман от предвкушения и желания. Все становится неважным, кроме мужчины передо мной и его тела. Которое я начинаю исследовать с прилежностью отличницы по анатомии. С каждым движением, поцелуем, лаской, кровь бурлит все ощутимее, да и дракон не остается равнодушным.