одна моя нога была в плену между коленями Ракса, что лишило меня столь желанной возможности сжать бедра. Так что пришлось тушить чувственный пожар прикусыванием губы изнутри. — И все понимаю…

Дракон вздохнул и принялся собирать волосы в хвост. — Арнэри и я … мы лишь союзники, и большим нам уже не стать. Не после того, что он сделал. А то, что видела Лиария, те чувства… — Ракс закусил губу и отвел взгляд. — Это не моя тайна, я не должен говорить об этом. Скажу только, что Эри сам сделал этот выбор, он знал о последствиях и был к ним готов. Поэтому, даже если передумает … мы не сможем стать парой. Но… мы… точнее — я, готов защитить его ценой собственной жизни или вытерпеть пытки. Для дракона это — влюбленность. А наша любовь… она … глубже, чище, жертвеннее. Разумный, которого полюбил дракон, становится для него центром мира и смыслом существования, но при этом мы никак не ограничиваем его. Не можем, даже если это причиняет нам боль.

— Как-то слишком жестоко звучит, особенно, если вспомнить, что вы — однолюбы. Ведь, если ты полюбишь кого-то… подлого, кто напускает тебе пыли в глаза. Он будет жить, припеваючи, зная, что все его неблаговидные поступки ты покроешь и забудешь. А ты, разве ты будешь счастлив? Только взаимная любовь может стать благословением… И то не факт, потому что не бывает безгрешных людей и их привычек. А, если полюбить безответно, для вас это должно быть… проклятье, вечный ад.

— Это так, — с улыбкой ответил Ракс, будто вышесказанное являлось чем-то обыденным.

Приподнявшись на локтях, с сочувствием посмотрела на него и хихикнула, потому что в попытке сделать себе прическу он превратился в растрепанное чучелко. Я ухватилась за идею сменить акцент разговора с моих чувств на что-то менее смущающее. — Помочь? С волосами.

Он кивнул, — раньше за ними всегда следила сестра, а после ее заменила магия, так что я в этом не очень.

Я поднялась, выпутывая свою ногу из под аппетитной мужской попки, пристроилась за его спиной, начав перебирать нежные и мягкие пряди пальцами. С сожалением отметила, что дракон вновь нацепил маску. Хотя, если быть честной, память услужливо дорисовывала все необходимое. — Этот мир… он такой странный. Как-то по-началу подумалось, ну другие расы, что тут такого? Те же люди, только с особенностями. Длинные ушки, шикарный хвост или пара белых крыльев, их наличие или отсутствие не влияет на характер. Но теперь понимаю, что все куда сложнее… И то, что я считаю естественным и интуитивно понятным, для тебя — нонсенс. Поэтому, боюсь, из-за того, что ты взял меня под опеку, придется еще ни раз пострадать. Это вы относитесь снисходительно к моим промашкам… а остальные? Не хочу, чтобы из-за меня о тебе или твоей стране думали хуже.

Дракон впервые за разговор искренне засмеялся, — Альтеранион — это страна нежити, темных магов, мастеров ядов и безжалостных убийц. Думаешь ты сможешь хоть чем-то еще больше испортить мнение о нас?

— Легко. Давай по порядку. Я — пока еще живая и почти целая, если не найду способ самоубиться и стать нежитью до того, как окажусь у тебя дома… Я не темный маг… да и в принципе — не маг без твоего подарка. Яды могу создать случайно и исключительно в попытке приготовить какую-то вкусняшку. Убийства тоже не по моей части… разве что могу себе что-нибудь отчекрыжить в процессе нарезки овощей. Так что жители твоей Империи будут считать меня неудачницей. Для всех остальных тоже найдется, чем удивить, припомню другие мои недостатки — наивность, незнание этикета, истории, искусств, иерархии… Например, нам с Хазаэлем пришлось напиваться, потому что даже общей темы для разговора не нашлось. Прибавь сюда мою природную неуклюжесть и не соответствие принятым в обществе канонам красоты… Для одних я буду не достаточно темной, а для других — светлой. Самая настоящая серость. Короче, для всех стану посмешищем, разочарую и опозорю тебя и твою страну. И буду потом по шкафам прятаться, не смея в глаза посмотреть.

Ракс тяжело вздохнул и какое-то время молчал, так что у меня появилась возможность доплести одну из косичек. А потом мир перевернулся. Я вновь оказалась на шкуре, прижатая сверху мужским телом. При этом его руки поддерживали меня под спину, смягчая падение, а ладошки нежно сжимали мои щеки. Я обмлела, то ли от внезапности порыва, то ли от невероятной близости столь прекрасного лица. Дыхание сбилось, а губы пересохли… Этот мужчина сводил меня с ума…

А потом раздался глубокий бархатный голос, — я что должен сказать это, чтобы ты услышала и поверила мне? Хорошо. Ты — прекрасна Асфель. Мне нравится все, что я вижу перед собой. Разве что цвет глаз напоминает о той, кто была хозяйкой этого тела до тебя, и все же, теперь это ты и… — Он провел подушечкой большого пальца мне по губам, — …ты красива Асфель, очень красива. А то, что не похожа на остальных, так это делает тебя еще более привлекательной и желанной. — Вздохнул дракон, обжигая и без того пересохшие губы дыханием, и отвел взгляд в сторону. — Пока ты со мной, можешь делать все, что пожелаешь. Даже выйти в зал приемов обнаженной, если так захочешь. И единственное о чем я буду волноваться в тот момент, будет не их мнение, и даже не то, что они увидят то, за что я буду хотеть содрать с них их шкурки. А то, что ты окажешься перед ними совершенно беззащитной и уязвимой. А … гости, во всяком случае некоторые, наверняка додумаются… попытаться посметь навредить тебе… а я могу и не успеть помешать им… — И если вначале его речь звучала запальчиво, то в конце я отчетливо услышала в голосе боль и … страх.

— Ракс… — Я во все глаза смотрела на столь великолепного и столь же ранимого мужчину, и не в состоянии была выразить чувств, в которых захлебывалась. — Ты самый невероятный… И, если тебе хочется, можешь сделать мне такой же медальон, как у Айроса. Я буду твоим питомцем, чтобы никто не знал и не видел, — но на мои слова дракон отреагировал укоризненным взглядом. — В смысле, мой истинный облик будут видеть только те, кому ты позволишь. Или разрешаю себя спрятать… — Не удержалась, потянулась к губам, прошептав, — на крайний случай остается паранджа. — И поцеловала, признавая свою полную капитуляцию.

Это было подобно раскату грома и молнии, что прокатилось волной по телу. Все что было “до”