тем самым понять, что ее осведомленность в государственных делах ничем не отличается от их осведомленности.

Смена носителей «ядерного чемоданчика», произошла совершенно незаметно. Он и оглянуться не успел, как на выходе из приемной к нему пристроился Андрей Ильич. Уже стоя в лифте, он, не смущаясь присутствия Коржика, которого считал абсолютно своим человеком, набрал ее мобильный номер:

— Ало, Вероника? Ты уже дома? Прости меня, пожалуйста! Я опять не смог за тобой заехать, — немного заискивающе говорил он в трубку коммуникатора.

— Да, ладно, проехали. Я же все понимаю, — послышался в ответ ее бархатистый голос. — Сам-то, когда прибудешь?

— Я уже на выходе. Где-то через полчасика и прибуду, — отлегло у него от сердца.

— Хорошо. Значит, я успею пожарить котлеты, — произнесла она абсолютно домашним голосом, от которого у него всегда ощущалось теснение в том месте, где сходятся нижние конечности.

— Тогда чмоки-чмоки (это словечко он не раз слышал от внука, разговаривавшего по телефону с подружками).

— Фу! Валера! — сразу донеслось в ответ. — Тебе не идет маскировка под прыщавого сопляка. Оставайся тем, кто ты есть.

Мда. Он-то, как минимум ждал, что она рассмеется его неожиданной придумке, а вместо этого нарвался на неожиданную отповедь. С этими молодыми женщинами порой и не поймешь, как себя лучше вести.

— Прости, дорогая, я хотел, как лучше.

— Прощу, — наконец-то рассмеялась она, — если ты у себя там в буфете купишь молока, а то я забыла. Я бы спустилась в магазин, но ноги уже отваливаются. И так сегодня набегалась.

— Конечно-конечно, я мигом, — обрадовался он этой ее маленькой просьбе, как очередному сигналу налаживания семейных отношений.

Многие офицеры, что проходили службу в Национальном Центре Обороны перед окончанием рабочей смены частенько закупались в местном буфете, расположенном на первом этаже. Во-первых, это было удобно, так не надо было шататься по городу в поисках качественных продуктов, а в качестве поставляемых продуктов в буфет сомнений не было никаких. А во-вторых, цены здесь, не в пример общегородским, выгодно отличались своей приемлемостью, да и ассортимент был неплохой. Нагло пользуясь своими диктаторскими полномочиями всюду проходить и нигде не простаивая, он забежал во главу небольшой очереди — прямо к стойке буфетчицы, оставив Коржика далеко позади себя, и затараторил несвойственным ему тенорком для публики:

— Простите! Извините! Я быстренько! Мне, пожалуйста, молока! — огласил он свое желание, одновременно протягивая карточку буфетчице.

К чести очередников, они не стали возмущаться попранием своих прав, входя в непростое положение своего диктатора. Буфетчица — дама неопределенного возраста, явно злоупотребляющая косметикой и обладающая внушительными габаритами (почему все буфетчицы такие одинаковые?) разулыбалась во все семьдесят два зуба:

— Вам какой жирности, товарищ Верховный, двух или трех процентной?

Этот простой вопрос застал Афанасьева врасплох, ведь Вероника не давала никаких инструкций на этот счет. Перезванивать ей при всех он не решился, поэтому беспомощно оглядел кучку офицеров, выстроившихся гуськом к прилавку, как бы ища у них совета, который тут же и поступил от одного седоватого полковника, явно умудренного семейной жизнью:

— Если вы маленьким детям, то берите 3 %, а если для себя, то и двух хватит. В нашем возрасте лишний холестерин не нужен, — со знанием дела добавил он.

Толпа, соглашаясь с доводами бывалого полковника, дружно закивала. Приняв к сведению слова умудренного жизнью, Афанасьев повернулся к буфетчице:

— Тогда двух процентного, пожалуйста.

— Сию минуту! — продолжала улыбаться хозяйка продуктовой лавки, проводя карточкой по терминалу.

Затем обернулась к полкам за спиной и достала с одной из них внушительный по объему пакет молока, сопровождая передачу оного сакраментальной и неубиваемой в веках фразой, видимо почерпнутой из какой-то пьесы Шекспира или Островского:

— Здесь литр. Пакет брать будете?

Небольшая толпа дружно заржала. Видя такую реакцию со стороны сослуживцев, Афанасьев произнес нерешительно:

— Да нет, пожалуй, тут недалеко до машины. Спасибо большое, — поблагодарил он ее и, обернувшись к офицерам, произнес, — и вам спасибо, товарищи.

Толпа вновь одобрительно загудела. Сунув пакет подмышку (только сейчас он пожалел, что не внял совету доброй женщины), он вышел на крыльцо центрального входа, где его уже поджидала охрана, эскорт сопровождения и, разумеется, служебный бронеавтомобиль с личным водителем и Коржик, уже успевший усесться рядом с водителем. Начальник эскорта осведомился у него о маршруте, и, получив ответ удалился в голову колонны. Сегодня за рулем «Ауруса» тоже был Андрей, но не Ильич, а Аверьяныч. Так что пришлось ехать в компании сразу двух Андреев, хоть желание загадывай. Усевшись на свое законное место, и не выпуская пакета с молоком из рук, Афанасьев без всяких предисловий, будто продолжал ранее прерванный разговор, начал нудить:

— А я тебе Андрей Ильич, еще раз говорю, бросай ты свой выпендреж. Нечего тебе тут по углам отираться, как беспризорнику. Да и лета у тебя уже не те, чтобы сидеть на каменных ступеньках все ночи напролет. Идем со мной. У Вероники есть раскладушка. Если ты стесняешься, то мы ее поставим в прихожей. Прихожая большая — хоть в футбол играй. И мы тебе не помешаем выспаться по-человечески, и ты никого не стеснишь своим присутствием.

— Не-не, — замотал головой подполковник, не оборачиваясь назад, — даже и не уговаривайте, Валерий Васильевич. К тому же, с чего вы взяли, что я на ступеньках сижу? У меня, между прочим, скамеечка есть. Персональная.

— Это где же? — вытаращился на него диктатор.

— Да вот же она, — ответил Коржик и достал из бокового кармана кителя нечто похожее на барсетку.

— Ну-ка, дай, посмотрю, — сунулся к нему Верховный. — Ты, смотри-ка, и правда, раскладной стульчик, — принялся оглядывать он со всех сторон незамысловатую конструкцию. — И все равно это не выход.

— Нет уж, — сказал, как отрезал, принимая назад складной стульчик, Андрей Ильич, — я лучше подожду, когда у вас там все утрясется между женщинами (каким-то образом всему окружению было известно о непростых отношениях в семье Афанасьева). — Вам будет лишний стимул к решению этой задачи, улыбнулся он здоровой стороной щеки.

На последнюю, высказанную подполковником фразу, Афанасьев только крякнул неопределенно. На этом, собственно, разговор и закончился. Всю остальную дорогу ехали молча.

У подъезда их уже поджидали охранники, заранее прибывшие на место предстоящего ночного дежурства. Лифт работал бесперебойно, как кремлевские куранты и это не могло не радовать Валерия Васильевича, зашедшего в его тесную кабинку в сопровождении еще двух дюжих молодцов из ФСО. Так, вчетвером, они и добрались до нужного этажа. На лестничной клетке их поджидала еще одна парочка охранников, казалось, не только одинаково одетых, но даже и похожих чем-то друг на друга, словно однояйцевые близнецы. Дверь открывать своим ключом Афанасьев не стал,