потому, как очень стеснялся этого, несмотря на то, что Вероника снабдила его дубликатом. Ему до зарезу не хотелось признавать эту ее квартиру своей. Видимо, дух покойного владельца двушки никак не хотел этого, и свое нехотение каким-то образом передал ему. Стоило ему коснуться кнопки звонка, как дверь моментально распахнулась, словно хозяйка ждала прихода любимого человека сидя прямо в прихожей. Не успел он перешагнуть порог, как ласковые руки обвили его шею. Она чмокнула его губами по щеке и чудом успела подхватить выпадающий у него из подмышки пакет с молоком:

— Ой! Воскликнула она. — Надо же, не забыл! Даже удивительно. Вот и хорошо. Будет на чем блинчики испечь.

— Ты что, увидела в окно, как мы подъезжаем? — улыбнулся он, наблюдая с какой грацией, слегка покачивая бедрами, проходит она на кухню, откуда доносились аппетитные запахи.

— Ничего подобного, — отозвалась она уже с кухни. — Вы всегда с такой помпой заезжаете, что все дворовые кошки падают от страха в обморок с мусорных баков. Иди, мой руки, пока я накрываю на стол.

Когда он закончил обряд омовения, стол уже был сервирован, а молоко кипятилось на плите. Котлеты с картошкой были выше всяких похвал. Он с удовольствием съел бы еще и уже собирался сообщить об этом, но вовремя спохватился, здраво рассуждая про себя о том, что с набитым до отказа чревом, будет мало на что способен, когда придет время. «Эх, жизнь моя жестянка! — подумал он с сожалением. — А ведь были те времена, когда о таких мелочах даже и не думалось вовсе».

— А ты почему так мало ешь? — обратил он внимание на то, что она, положив себе, то же самое на тарелку, что и ему, почти ни к чему не прикасалась, старательно имитируя процесс поглощения пищи.

— Да я, то на работе, то дома, пока готовила, перехватила одно другое. К тому же время уже к восьми часам, а после шести, как ты наверно знаешь, женщинам не рекомендуется набивать свой желудок, если они не хотят, чтобы их разнесло, как коров.

— Российским коровам, — ухмыльнулся он со знанием дела, — переедание никогда не грозило.

— Ну, ладно, — подозрительно быстро сдалась она, как следует, пододвигая к себе тарелку, — так уж и быть, съем кусочек за компанию.

С этими словами она взяла вилку с ножом и принялась деловито отрезать от котлеты ровные кусочки, явно намекая, что одним уже не обойдется. Он с весельем пронаблюдал за ее ловкими телодвижениями и то, как она аккуратно и опрятно орудует столовыми предметами.

— Не смотри на меня, а то я так подавлюсь, — проговорила она с набитым ртом. — Лучше рассказывай, что там у вас опять приключилось, из-за чего тебе пришлось так надолго задержаться?

Он, подбирая остатки картофельного пюре, вкратце решил поведать о разговоре с заморским президентом. Вкратце не получилось, и он пустился в детали. Но при всем ее внимании к его рассказу, ему почему-то казалось, что ее мысли витают где-то далеко-далеко. Он тут же оборвал повествование и внимательно посмотрел ей в глаза:

— Что-нибудь не так? — с тревогой в голосе спросил он. — Тебе не интересно?

— Да нет, ну что ты такое говоришь?! — сделала она вид, будто и в самом деле возмутилась. — Просто, вся эта политика, переговоры, недомолвки и иносказания для меня, как китайская грамота. Я, конечно, понимаю, как для тебя это все важно. Но я простая женщина, еще вчера прибывшая из райцентра, поэтому для меня все это выглядит как-то странно и не совсем понятно. Я привыкла думать о том, о чем говорю, и говорить то, о чем думаю. По крайней мере, стараюсь.

— Но ты же сама, только что просила рассказать, чем я занимался таким, что задержался на работе, — немного обиделся он непонятное поведение Вероники.

Она заметила его обиженное выражение на лице, поэтому встала из-за стола, зашла к нему за спину и уже оттуда обняла его, прижимая к себе.

— Прости, Валер, я не хотела тебя обидеть. Просто я думала, что ты мне расскажешь то, что меня сейчас больше всего интересует.

— А что тебя больше всего интересует? — переспросил он, выворачивая голову назад, чтобы попробовать угадать ее мысли.

Она разомкнула свои руки, и пошла к плите, чтобы там налить, уже остывающее молоко в его стакан с какао.

— Я думала, что ты и сам помнишь о нашем вчерашнем разговоре, — раздался оттуда ее негромкий голос.

И тут его осенило! Он с размаху врезал себе по лбу пятерней.

— Ну, конечно же! Как я мог забыть?! Да-да, я разговаривал с Петей о нашем плане.

— Ну, вот! — живо обернулась она на его восклицание. — С этого и надо было начинать! А то рассказывает мне тут про всяких дурацких президентов!

— В общем, так, говорил я с Петром на эту тему, — начал докладывать Афанасьев вышестоящему командованию.

— Подожди, — оборвала она его в самом начале, подсаживаясь напротив и подперев голову рукой. — С этого момента поподробнее, пожалуйста.

Он, как мог, пересказал ей диалог с Вальрондом, присовокупив под конец со вздохом:

— Господи! Ведь кому рассказать — не поверят, что столько усилий и ухищрений приходится мне применять при разрешении банальной ситуации. А ведь я еще вчера разрабатывал планы по ведению полномасштабных войн с применением всех видов вооружений. И вот до чего докатился!

— Значит, ты полагаешь, что она позвонит? — не обратила Вероника внимания на его стенания.

— По идее, конечно, должна, а так… Кто ж ее знает? — пожал он плечами.

— Ладно, ступай. Там уже по ящику начинается твой любимый и нескончаемый политический шоу-сериал про Украину, а я со стола приберу, да почитаю, еще на всякий случай про особенности индийской кухни.

Он послушно выбрался из-за стола, не забыв, при этом, поблагодарить за превосходный ужин и косолапя по-медвежьи, побрел в комнату. Там, предварительно вынув из кармана коммуникатор и положив его на журнальный столик, плюхнулся на диван. Пошарив возле себя рукой, наощупь достал пульт от телевизора и нажал на кнопку включения. На телеканале, действительно, начиналась одна из передач, посвященных украинской тематике, которыми вдоволь пичкали последние шесть лет все российское население. Ну, да оно и понятно. Что может быть приятней для обывателя, чем лицезрение того, что где-то гораздо хуже живется, нежели у него самого. И уж вдвойне приятней, когда дела идут плохо у твоего соседа, не так давно растоптавшего нерушимую дружбу с тобой. Вероника, спустя некоторое время присоединилась к нему, забравшись на диван и поджав под себя ноги. В этой изогнутой позе женщина выглядела чертовски привлекательно, о чем, видимо,