Три…

Два…

Один!

Раздались выстрелы, появился белесый непрозрачный туман и в ту же секунду на меня буквально обрушился потолок.

«Люстра» - догадалась я.

Ее хрустальные звенья блестели за пределами прозрачной клетки, в которую я оказалась заключена.

Я помнила, что мне нужно сделать: пока не рассеялся туман, открыть маленькую дверцу, выбраться наружу и добежать до входной двери, а там уже прятаться в машине.

Но ситуация требовала совсем других мер.

Голова буквально разрывалась от возможных вариантов событий, которые рисовались в моем мозгу.

Но победил один: прямо сейчас я находилась в самом защищенном месте этого отеля, и очень надеюсь, что бронированное стекло не пустит ни одной пули, не даст ни одной трещины.

Я потрясла свою нечаянную спасительницу и поняла, что она очень крепко вошла железными прутами в паз на полу – сдвинуть ее было нельзя. Потому и была предусмотрена дверца!

Мне захотелось смеяться, хохотать от радости.

Я спаслась!

Спаслась!

Не может этого быть!

Бэд и его команда, сами того не подозревая, в очередной раз спасли мою жизнь!

Это было невероятное чувство.

Чувство легкости, окрыления, парения. Но самое главное – понимания. Понимания того, что я останусь жива. Хотя бы еще несколько минут…

Туман перед клеткой рассеялся, и я от страха присела на колени, обхватив все свое тело дрожащими холодными руками: прямо на меня были направлены по меньшей мере десять пар злых глаз солдат, десять дул автоматов.

От страха задрожали губы, зубы начали отбивать чечетку.

Такого ужаса я не ощущала никогда. Даже когда смотрела в одиночестве, на спор, фильм ужасов «Ведьма из Блэр». Адреналин схлынул, и место бесшабашной уверенности в хорошем исходе этого ужасного дня появилось страшное предчувствие беды.

Катастрофы, после которой меня на этом свете точно больше не будет.

Я прикрыла глаза, понимая, что солдаты ждут одной-единственной команды. Я видела краем глаза, прежде чем закрыться внутренне от них, что пальцы некоторых буквально дрожат на курках. Секунда – и раздадутся выстрелы.

Три…

«Мамочка, прости за то, что была не очень послушной дочерью, но я действительно любила тебя».

Два…

«Папа, мне не хватало тебя все эти годы, но я действительно хранила память о тебе, и помнила, каким ласковым и правильным человеком ты был».

Один…

«Бэд Соул. Моя единственная и настоящая любовь. Я любила. И я люблю…только тебя!».

Ноль…

— Что вы стоите? Стреляйте в нее! — после этих страшных слов я зажмурилась сильнее, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать, как пули начали вылетать из дул.

— Это девчонка Пристли! — услышала я приглушенный голос, как только набралась смелости открыть глаза. — Как поживаете, мисс Джинджер?

Я присмотрелась внимательнее. Голос показался знакомым, но через стекло он звучал искаженно.

Солдаты окружили мою прозрачную стеклянную небольшую клетку со всех сторон. Ручаюсь, даже сверху на меня было направлено дуло снайпера. И за спиной одного из безликих оруженосцев прятался он…

Я прищурилась.

Весь облик, фигура, лицо казались знакомыми, но кто это, я так и не могла вспомнить.

— Что, мисс Пристли, и тут нашли, как выйти сухой из воды? — засмеялся каким-то едва слышным, крысячьим голоском этот человек.

Крысячьим…

Точно!

— А, это вы, мистер Крыса? — усмехнулась я. Он вытянул лицо в недовольной гримасе. Ручаюсь, до меня никому и в голову не приходило говорить так в глаза альфе стаи оборотней.

— Да как ты смеешь! — возмутился он.

Я встала во весь рост. Расправила плечи.

— Мистер Юн, вы снова прячетесь за спинами других. Тогда как у меня нечем даже пустить вам кровь, — я развела руки в стороны, показывая, что действительно не имею при себе оружия, опасаясь, впрочем, что бронебойное стекло может вдруг в любой момент рассыпаться после всех тех пуль, что были высажены в него оружием солдат этого чертова альфы. Однако оно крепко держало оборону и было хорошо и намертво укомплектовано в пол, к моему счастью.

«Крыса» показался из-за спины переднего солдата. Подошел ближе, но я обратила внимание, что сзади его прикрывал другой оруженосец.

— А хотелось бы? — он подмигнул и тут же его лицо утратило добродушное выражение. — Отвечай, где этот Бэд Соул. У меня к нему несколько счетов, на которых он должен расписаться. Своей собственной кровью, потом и жизнью.

Я вздохнула. Волна терпкого ужаса разлилась по телу, защипала на языке. От волнения начало подташнивать, но я усилием воли переборола подступающую дурноту, начав глубоко дышать. Показывать свою слабость перед врагом – последнее дело, это я хорошо и точно усвоила, проведя время с Бэдом. Он бы никогда не показал свою ахиллесову пяту, даже если бы оказался лицом к лицу с дулом пистолета.

Проглотила соленый ком из слез, который подкатил к горлу, сжала зубы, сцепила в кулаки пальцы.

Крыса подошел ближе, жадно ловя все оттенки моих эмоций, которые усердно прятала в сундуках своего сознания.

— Так где же он? — цепко осматривая мое лицо, спросил он.

— Его здесь нет! — храбро выпалила я ему в лицо. — Нет и не было. Вы ошиблись. Он отпустил меня, отдал тому, кто решил убить меня, и таким образом выполнил свой заказ.

Я сглотнула. Казалось, прошла вечность, когда он вдруг рассмеялся.

— Как мииило! — протянул он, прижав ладони к груди, совсем как девчонка.

А потом вдруг лицо его изменилось, затуманилось злобой, силой, темным предзнаменованием зла:

— Говори! — рявкнул он. — Говори, девчонка! Иначе пожалеешь!

Мое тело непроизвольно дернулось, но я смело изобразила натужный смех.

— Ты – обычный неудачник, Крыса. Обычный неудачник.

Выражая своим взглядом презрение, я прошлась по тонким чертам его противного лица, и вдруг неосознанно скользнула туда, к краю большой комнаты, где лежало тело Бэда. Крыса сощурился, сжал губы, проследив за направлением моего взгляда, и понял, обо что споткнулось мое подсознание.

— Туда! — резко скомандовал он одному из солдат и тот тотчас же бросился вперед, грузно шлепая тяжелыми сапогами. Автомат, пристегнутый к ремню, бился о его спину, и я со страхом следила за направлением движения этого волка в обличии человека.

Оборотень остановился возле мужчины, пнул его ногой.