только мне. Служанки втянули головы в плечи, словно ждали удара или урагана, а Мирлис бочком-бочком сполз со столь приглянувшихся коленей.

— Так… Так она же здесь… — пролепетала служанка.

Пришлось спасать положение — в комнате явственно повеяло озоном, словно перед грозой.

— И чего же от меня хочет господин?

— Он хочет говорить с госпожой, — робко чирикнула служанка, кланяясь мне.

Гюлисталь звонко шлёпнула себя по лбу.

— Мы совсем заговорились. Зиран ведь послал меня, чтобы решить, когда ты сможешь с ним поговорить. Он что-то всю ночь мудрил. Ещё вчера должен был о чем-то тебя расспросить…

В этом месте своей речи Гюлисталь сделала красноречивую паузу. Я скромненько потупила глазки, потом из-под ресниц посмотрела на хозяйку, и заметила чёртиков, весело прыгавших в тёмных глазах. Посмотрев друг на друга, мы расхохотались, припомнив вчерашние события.

— Ладно, — махнула рукой Гюлисталь, — поговорите сегодня. День туда, день сюда, значения не имеет. Они, как сказал Зиран, вообще не хотели тебя в этот мир пускать, так что пусть теперь не жалуются.

— Это как…

Начала было я, но Гюлисталь прервала:

— Он всё сам объяснит, иначе опять заболтаемся, и до разговора с этим старым хрычом дело вообще не дойдёт.

Что оставалось? Только согласиться. Обе мы, кажется, любили потрепаться. Мне ещё хорошо, никогда не испытывала недостатка в слушателях, а каково запертой в четырёх стенах Гюлисталь? Естественно у нас нашлось, что сказать друг другу, и думаю, найдется ещё много чего.

Пока размышляла, Мирлис страдал.

— Что-то мне не хочется идти к этому самому Зирану.

— Это почему же? — не поняла я тревоги.

— Да вот, вспоминаю, как меня вчера гоняли, — он тяжело вздохнул. — Похоже Зиран не большой любитель гостей.

— Ну, милый мой, мы с тобой сюда в гости не набивались. Нечего теперь жаловаться, так что пойдём вместе. Пусть только попробует возникнуть!

Мирлис в ответ тихонечко, но так тяжко вздохнул, что ответ не понадобился.

В беседу включилась хозяйка, отдавшая какие-то приказы служанкам на гортанном языке.

— Не бойся, ничего он тебе не сделает, это я точно знаю.

Служанки тем временем бесшумно принесли охапку вещей.

— Отлично, — довольно воскликнула Гюлисталь. — Надо тебя переодеть!

Я окинула взглядом халат, в котором всё ещё ходила, и согласно кивнула. Однако отнеслась к восторгу хозяйки настороженно, припомнив, что вчера в её запасниках ничего подходящего не нашла. На мое робкое высказывание об этом, Гюлисталь только махнула рукой и засмеялась:

— Та комната для гостей. Естественно, наряды там соответствующие. А насколько я смогла понять высказывания Зирана, он был в расстроенных чувствах и выражался странно, тебя ждёт путешествие. Разумеется, не предложу тебе путешествовать в шелках.

Она быстро ворошила маленькими ручками огромную груду вещей, вытаскивая из неё подходящие по размеру предметы одежды.

Когда выбранный Гюлисталь наряд предстал передо мной в полном комплекте, признала наличие опыта у этой женщины. Отобранные вещи поражали своей комфортной надёжностью.

Натянула рубашку тонкого полотна и кожаные брюки, заправив их в высокие сапоги на шнуровке, плотно обхватившие ноги. Толстая подошва оказалась очень удобной и мягкой. Меня тут же заинтересовало, как можно добиться подобного сочетания, но Гюлисталь протянула куртку из мягкой кожи неведомого зверя, украшенную (и очень щедро) серебряными заклёпками и шипами.

— Это специальным образом закалённое серебро. Куртка будет и доспехом, который не возьмет ни нож, ни стрела.

Уважительный взгляд Мирлиса, брошенный на куртку порадовал.

— Кажется и меча можно в ней не бояться?

— Да, это кожа морского дракона. Мой сын добыл его лет тридцать тому назад, а она всё как новая.

Не сдержавшись, спросила:

— А что, драконов и на шкуры пускают, не только на снадобья?

— Что ты, если истинный дракон увидел бы тебя в шкуре своего сородича, он бы попросту тут же изжарил или раздавил. Поверь, этого вполне хватит для человека. Истинные драконы разумны, как и остальные народы. Драконы морские не совсем драконы. Они живут в океанах и морях с древних времён, но не обладают разумом. Единственное их достоинство — крепкая шкура да большие острые клыки и когти, из которых получаются отличные мечи, ножи и наконечники для стрел и копий.

— Как же тогда снадобья из крови дракона? — не к месту припомнила рецепт Мирлиса, который он мне диктовал дома.

— Ну, — замялся Мирлис, — понимаешь, иногда драконы дают свою кровь, добровольно. Они знают, что их кровь, слёзы, зубы и когти очень ценны для снадобий и зелий. А иногда их убивают рыцари.

— Что, просто так берут и убивают разумных?

— Среди разумных тоже разные бывают, — вполне справедливо заметила Гюлисталь. — Если на твой город нападают, ты будешь защищаться? Вот! И остальным приходится это делать. Иногда молодые драконы сходят с ума от жажды обладать золотом. Если молодой дракон не заимеет своего золота, его век окажется не долог. А драконьи родители редко рискуют расстаться с накопленным металлом — самим тоже жить надо, так и проходят естественный отбор и грабят, кого придётся. Иногда крадут разумных, а возвращают за выкуп.

— Кстати! Я читала, что драконы копят в своих сокровищницах золото, но так и не поняла, зачем им это. Они ведь им не пользуются. Что за радость с риском для жизни доставать жёлтый металл, чтобы потом спать на нём?

— В золоте огромная магическая сила. Она отлична от силы серебра. Серебро многие не могут выносить. Золото выносит практически любая нечисть. А для драконов оно и вовсе жизненно необходимо. Дело в том, что их организм должен всё время насыщаться золотом, иначе их век недолог. Именно поэтому драконы вынуждены копить золото и спать на нём. Если дракон болен, он ест золото и поправляется. Когда увидишь дракона, присмотрись. Если дракон истинный, можно легко определить его возраст. Чем старше, тем сильнее проступает золото в чешуе. Самый старый дракон нашего мира словно отлит из золота.

— И ты его видела? — меня одолело желание увидеть настоящего золотого дракона.

Гюлисталь кивнула.

— Однажды. Я даже пробовала с ним говорить, но ничего не смогла понять. Да и раздражал он меня невыносимо. Так что я постаралась сократить нашу встречу. Понимаешь, разум дракона настолько отличается от нашего, и тем более человеческого, что понять его слишком сложно. К тому же все драконы отличаются таким рыбьим равнодушием, что для меня говорить с ними — хуже уборки у братца.

В дверь робко постучали.

— Это наверно опять за тобой, — раздражённо воскликнула Гюлисталь. — Не дадут поговорить!

Я обняла хозяйку.

— Не думаю, что мы когда-нибудь ещё увидимся, но запомню тебя навсегда.

Гюлисталь хмыкнула, и отвернулась, подозрительно хлюпнув носом. Потом обернулась снова и взяла