ты ценнее, чем наши отношения. Не делай моих ошибок, поговори с Игорем. Пусть это будет общее решение.

– Нет, – Рината дернулась и скривилась. – Он не поймет.

– Да почему ты так думаешь? Не буду скрывать, Крылов мне не нравится. Вряд ли когда-нибудь я смогу его воспринимать как человека, способного сделать тебя счастливой, но он не выглядит дураком.

– Вы его не знаете.

– Зато знаю тебя, Рината, – Бердников отпустил ее, встал и направился к окну. На улице крупными хлопьями падал снег, люди спешили по домам, чтобы успеть подготовиться к празднику… – Не повторяй моих ошибок, девочка.

Он оторвал взгляд от группки веселящихся на детской площадке ребят и повернулся к дочери. Рината смотрела на него огромными, полными отчаянья глазами. Губы девушки приоткрылись, пальцы стиснули края пледа, и кожа на костяшках побелела.

– Рина… – Владимир шагнул к дочери.

– Отвезите меня обратно, – прошептала она и порывисто вскочила. Пальцы разжались, и плед медленно упал на пол, но Рина и не подумала его поднять: ничего не прибавив, она поспешно вышла из кухни.

Бердников достал телефон и с шумом выдохнул – часы показывали пять вечера. Непрекращающийся снегопад не способствовал улучшению положения на дорогах, но даже если им повезет не застрять в пробке, еще неизвестно, до которого часа открыта клиника. Самое большее, на что можно рассчитывать – на кого-нибудь из дежурных врачей. И это лишь в том случае, если медцентр работает не только амбулаторно и не закрывается из-за праздника. Наспех накинув пальто, Владимир крикнул Ринате, что будет ждать в машине и оставил ключи от квартиры на тумбочке.

Войдя в лифт, принялся искать сайт клиники. Бродить по ссылкам не было ни времени, ни желания. Что-то подсказывало Владимиру: действовать нужно быстро и четко. Впрочем, этого правила он старался придерживаться уже давно. Набрав указанный на главной странице телефон, стал ждать ответа, надеясь, что у дочери хватило ума выбрать заведение с хорошей репутацией и грамотными специалистами, а не первую попавшуюся в поисковике богадельню.

Ответили не сразу, что как раз его не удивило. Действительно, кому захочется грузить себя лишней работой вечером тридцать первого декабря?! Но Владимир был настойчив. Когда он открывал дверцу автомобиля, из трубки раздался веселый девичий голосок. От беззаботного настроения сотрудницы, принявшей звонок, не осталось и следа, едва Бердников не терпящим возражений тоном заявил, что его дочери через полчаса необходимо попасть на прием к врачу, у которого она была днем. Девушка пыталась объяснить, что принимавший Ринату доктор ушел, но глава Федерации умел настаивать. И договариваться тоже умел.

Когда Рината уселась на сиденье и пристегнула ремень безопасности, Владимир, резко сорвав машину с места, понесся по улице. Рина, бледная и напуганная, сидела рядом. Но он гордился ею – тем, что она, несмотря на кажущуюся слабость, была куда сильнее его.

* * *

Владимир вышел из комнаты и осторожно, чтобы не разбудить Ринату, прикрыл за собой дверь. Прошел в гостиную, уселся на широкий кожаный диван благородного коричневого оттенка и посмотрел на зажатый в руке телефон. Эта просторная комната всегда была его любимой: добротная мебель, широкая плазма на стене, деревянный книжный шкаф, на полках которого чинно стояли любимые книги на русском, английском и немецком языках. Обычно после особенно напряженного дня он любил расположиться на диване со стаканчиком виски или хорошего коньяка, подумать о чем-то приятном или просто расслабиться, посматривая старый фильм. Но не сегодня. Он понятия не имел, как ему поступить. С одной стороны, хотелось позвонить Алле, рассказать обо всем, поделиться сомнениями и тревогами, но с другой – он понимал, что Ринате сейчас важнее всего спокойствие. Она едва не совершила ошибку, способную наложить серьезный отпечаток на ее насыщенную не слишком-то приятными событиями жизнь. Если Алла об этом узнает, точно молчать не станет.

А что тут говорить? Рина – испуганная девочка, до ужаса боящаяся ответственности за чужую судьбу. Ее пугает, что все, чего она достигла, рассыплется в прах, и страшится перехода отношений с Крыловым на новый уровень. Она эмоционально неустойчива и не готова к столь важным переменам. Бердников понимал ее как никто другой. И дочь была в курсе. Поэтому она и очутилась здесь и спала в своей прежней комнате, а не у Аллы или Игоря.

Именно сейчас он нужен ей. Владимир кинул телефон на мягкое сиденье дивана и включил телевизор, убавив громкость звука.

Они едва успели к закрытию клиники. Врач, молодой мужчина в стильных очках, общался в основном с Бердниковым. Добиться нужных ответов от Ринаты оказалось не так-то просто. Нервное напряжение достигло апогея, и девушка с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться во весь голос. Но пока что молчала, положив ладошку на живот, и тихо всхлипывала, время от времени сжимая в кулак свободную руку.

Бердников вздыхал: он ни черта не смыслил в том, что пытался втолковать ему врач. Голова разрывалась от множества терминов, собственная беспомощность колотила по нервам. Он прекрасно разбирался в тонкостях фигурного катания, кое-что смыслил в искусстве, строительном деле и даже в политике. Мог построить матери своего ребенка школу фигурного катания и подмять под себя сотню амбициозных языкастых журналисточек, но ничего не понимал в том, что творилось с крошечном зародышем в теле прекрасной родной дочери. Единственное, что сумел уяснить – Рината приняла таблетку, убивающую плод, а через два дня должна была проглотить еще одну, вызывающую непосредственно выкидыш. Другой же препарат, отменяющий действие первого, еще не гарантировал, что эмбрион удастся сохранить.

На этой фразе Рина вскинула голову, уставившись доктора.

– Какова вероятность?

– Каждый организм – сугубо индивидуален. Но времени прошло немного, поэтому шансы хорошие, – медик попытался смягчить слова улыбкой, но взгляд Ринаты был таким тяжелым, что улыбка мигом погасла.

Назначив контрольное УЗИ на следующий понедельник, врач дал Владимиру личный номер телефона и добавил, что в случае необходимости можно звонить в любое время. Рине и думать не хотелось о том, что возникнет такая необходимость. Почему-то теперь ей стало еще страшнее, чем в тот миг, когда она увидела проявляющиеся на тесте полоски, хуже, чем когда она заходила в клинику несколько часов назад…

– Рината… – на прощание врач снова слегка улыбнулся. – Я рад, что вы передумали.

Дома Владимир сразу же уложил Ринату в постель, заставил выпить горячего чая с мятой и дождался, пока дочь уснет. Он бы продолжал сидеть рядом и охранять ее сон, как происходило всегда в те минуты, когда она маленькой девочкой оставалась здесь ночевать. Но Бердников заставил себя выйти из спальни.