школы, особенно в менее обеспеченных районах, — сильно отстает. Это может означать, что качество нашей рабочей силы не будет соответствовать растущим стандартам экономики, основанной на информационных технологиях. В 1990-е годы результаты тестов учащихся медленно, но верно росли, однако страна не смогла достичь амбициозной цели «Цели 2000» (поставленной в 1989 г.) — добиться 90-процентного окончания средней школы, занять первое место в мире по математике и естественным наукам и продемонстрировать компетентность по другим предметам. Национальная оценка прогресса в области образования показала, что лишь от пятой до четверти учащихся имеют уровень знаний по математике или выше, а по математике — от пятой до четверти учащихся.

Двадцать девять процентов всех первокурсников колледжей нуждаются в коррекционных занятиях по базовым навыкам. Что касается грамотности взрослых, то 24 % американцев попали в самую низкую категорию по пониманию документов (вдвое хуже, чем в Германии, и в четыре раза хуже, чем в Швеции). Некоторые американские дети имеют гораздо лучший доступ к образовательным ресурсам, чем другие; существуют значительные различия в расходах на одного ученика как между штатами, так и между округами в пределах одного штата. Разрыв в успеваемости между хорошо обеспеченными детьми и остальными превышает средний показатель по двадцати девяти индустриально развитым странам, входящим в Организацию экономического сотрудничества и развития. Американские учителя получают зарплату, лишь в 1,2 раза превышающую средний доход на душу населения, в то время как в Германии, Ирландии, Южной Корее и Швейцарии учителя зарабатывают в два и более раз больше, чем на душу населения.

Вопреки тревожным заявлениям, нет достоверных свидетельств того, что успеваемость учащихся стала хуже, чем в прошлом, но «американские школьники, похоже, не совершенствуют свои знания и навыки, чтобы идти в ногу с развивающейся экономикой, и не особенно превосходят своих сверстников из других стран в области естественных наук и математики». «В ходе недавнего тестирования 180 тыс. восьмиклассников в 38 странах мира американцы показали худшие результаты по математике и естественным наукам, чем дети в Сингапуре, Тайване, России, Канаде, Финляндии и Австралии, а в сравнении — хуже, чем четвероклассники в 1995 г. Хотя за последние два десятилетия средний балл SAT несколько повысился, вопрос в том, достаточно ли этих изменений, чтобы справиться с информационно ориентированной экономикой. Сорок лет назад выпускник средней школы мог работать молотком в литейном цехе, а сегодня ему, скорее всего, придется работать на станках с числовым программным управлением. По мере роста производительности труда в обрабатывающей промышленности рабочие места переходят в сферу услуг, где часто требуется использование компьютеров. Все чаще обучение в колледже становится обязательным условием для жизни среднего класса, а работники, использующие компьютеры, получают более высокую зарплату, чем те, кто их не использует. Для того чтобы соответствовать стандартам, необходимым в условиях информационной экономики, нам придется продолжать работу по совершенствованию системы образования.

Неравенство доходов

Изменение формы распределения доходов в стране также представляет собой проблему для американской экономики. В период с 1947 по 1968 год данные переписи населения показывают, что неравенство в доходах семей уменьшилось. С 1968 по 1993 год неравенство увеличилось. Данные, собранные после 1993 г., позволяют предположить, что рост замедлился или приостановился, но об этом еще рано говорить. Уровень бедности в стране, составлявший в 1960 году 22 %, в 1973 году снизился до 11 %, но в 1993 году ухудшился до 15 %. Экономический рост во второй половине 1990-х годов позволил снизить этот показатель до 11,8 %. Сдвиги в спросе на рабочую силу в сторону менее образованных работников, возможно, являются более важным объяснением снижения уровня заработной платы, чем уход из обрабатывающей промышленности.

Проблема заключается не только в справедливости, но и в том, что неравенство может вызвать политическую реакцию, которая приведет к снижению производительности экономики и замедлению высоких темпов экономического роста, составляющих основу нашей «жесткой» и «мягкой» силы. Как отмечает Совет экономических консультантов, «дислокация — неизбежный эффект экономического роста и технологических изменений». Ценой прогресса является то, что экономист Йозеф Шумпетер называл «созидательным разрушением», однако это бремя переносится не одинаково. Факты свидетельствуют о том, что вытеснение работников в значительной степени является результатом развития технологий, а не конкуренции со стороны импорта. В 1990-е годы занятость американских корпораций в стране и за рубежом росла одновременно, а не за счет одной из них. Тем не менее, даже если страна в целом выигрывает от этого, глобализация и технологические изменения представляют особую угрозу для менее квалифицированных и менее образованных работников. Если не принять меры, гарантирующие, что они не останутся в стороне, то они могут стать политической базой для реакции, способной замедлить американский рост.

Несмотря на эти проблемы и неопределенности, представляется вероятным, что при правильной политике американская экономика будет продолжать успешно функционировать, производя твердую энергию для страны. Дикой картой может стать ситуация, когда повторяющиеся террористические атаки настолько подорвут доверие, что наступит длительный период рецессии. Вопрос о «мягкой силе» более открыт. Очевидно, что многие восхищаются успехами американской экономики, но не все превозносят ее как образец для подражания. Государство играет более легкую роль в американской экономике, расходуя (и облагая налогами) треть ВВП, в то время как в Европе этот показатель приближается к половине. Сильнее конкурентные рыночные силы, слабее системы социальной защиты. Профсоюзы слабее, а рынки труда менее регулируемы. Культурные установки, законы о банкротстве и финансовые структуры в большей степени благоприятствуют предпринимательству. В то время как иностранцы восхваляют многие из этих достоинств, некоторые возражают против того, что за неравенство и незащищенность приходится расплачиваться большей зависимостью от рыночных сил.

В области создания рабочих мест американская модель явно преуспела: уровень безработицы в Германии был менее чем в два раза ниже (хотя и примерно такой же, как в Японии). Как отмечает The Economist, «в целом, однако, представление о том, что американская экономика стоит на вершине мира, сомнительно. Она также уязвима для критики в связи с большим неравенством доходов. Часто утверждается, что Америка променяла более высокое неравенство на более высокие темпы роста; однако за последнее десятилетие средние доходы в трех странах выросли на одинаковую величину, несмотря на большую разницу в доходах в Америке… 20 % самых бедных в Японии живут примерно на 50 % лучше, чем 20 % самых бедных в Америке». Самые низкие 10 % людей в американском распределении доходов имеют лишь тринадцатый по величине средний доход по сравнению с относительно бедными людьми в других странах с развитой экономикой. Высокие показатели занятости американской экономики не приведут к тому, что европейцы и другие страны будут рассматривать ее как