ошибаешься, если думаешь, что все дело в популярности. Но переубеждать я тебя не буду.

Он подходит к дверям актового зала, останавливается и поворачивает голову ко мне.

— Что вы в нем нашли? Эля, ты. Что такого в этом Краснове?

Я пожимаю плечами и опускаю взгляд. Хотела бы и я знать ответ на этот вопрос. Как только за Максом закрывается дверь, рядом со мной вдруг возникает фигура в ярком красном платье. На голове Милашки сверкает корона, а ее лицо встревожено и испугано.

— Это Даня, — сглотнув, произносит она. — Он ранен. Боже мой, Лена, я не знаю, что делать!

— Где он? — я вскакиваю на ноги и встряхиваю Милашку за плечи.

Она прикусывает губу.

— Я попросила его достать мне лестницу. Там кто-то сорвал гирлянду. И он упал…

— Да где он, черт возьми?!

— Сюда! — она тянет меня в спортивный зал. — Вон там. В кладовке. Кажется, он без сознания.

— Ты вызвала скорую?

— Точно! Скорая!

Мы подбегаем к кладовке, дверь распахнута. Я залетаю внутрь и вижу человека, растянувшегося на спортивном мате. И это вовсе не Краснов.

Глава 27. Влада

Когда мне на голову водружают большущую искрящуюся корону и поздравляют с победой в конкурсе красоты моей новой школы, я думаю о том, что мне однажды сказал папа.

Мы гуляли в парке после скоростного похода по магазинам (ни он, ни я не любим долго бродить по бутикам, долго рассматривать и примерять вещи), и он поделился со мной своими чувствами. Он сказал, что очень любит Лену, но до конца не знает ее. Что он слишком много времени уделял работе, а не семье, и теперь в этом раскаивается. Он расчувствовался и признался, что безумно счастлив тому, что в его жизни появилась я. Пусть он не знал обо мне столько лет, теперь у него есть возможность со мной сблизиться и исправить все то, что уже не способен исправить в отношениях с Леной. Я для него — второй шанс. Звучит не особо лестно, но в этом есть и огромный плюс. Он жаждет проводить со мной время, узнавать меня и заботиться обо мне.

Именно в тот момент я поняла, что вот оно, то, что я действительно хочу. Мне казалось, что воссоединить их с мамой, значит, создать идеальную семью. Ту, которой у меня никогда не было. Больше не будет маминых слез и замаскированных обвинений, не будет постоянной экономии денег и страха, что однажды я останусь совсем одна. Но, когда папа говорит обо мне с таким трепетом и с такой любовью, я понимаю, что мама мне такого никогда не даст. Всю жизнь я наблюдала за ее страданиями, но так и не свыклась с ними. Я больше так не хочу!

Вдруг папа с ней не поладит? Вдруг мама будет еще несчастнее? Вдруг отец нас бросит, увидев, как постоянные неудачные поиски второй половины измучили маму и разъели в ее сердце дыру?

Нет. Глядя в папины глаза, я поняла, что по-настоящему счастливы мы будем лишь вдвоем. Я не стану воссоединять их. Просто я останусь с отцом. Навсегда. И больше никто нам не нужен.

Я выдаю целую тираду благодарностей и ухожу со сцены. Осталось совсем чуть-чуть.

Первое, что мне нужно сделать, поговорить с Даней. Он обязательно услышит меня и поймет. Он умен, непредвзят и рассудителен. Но он реагирует на мои слова не так, как я предполагала.

Когда мы остаемся наедине, Даня шарахается от меня, как от ядовитой змеи. Его настороженные глаза выдают его. Он меня раскусил. Ну и пусть! Я сбрасываю броню и предстаю перед ним во всей красе. Да, я не хочу быть частью фальшивой семьи Венериных, мне нужен только папа. И я пойду на что угодно, лишь бы он остался со мной. Я даже рассказываю Дане о том, как подстроила ограбление нашей старой крохотной квартирки. Он должен узнать всё. Только тогда мы станем по-настоящему близки. Но он не ценит моего порыва. Он боится, что я сделаю что-то страшное. Я вдруг понимаю, что Лена Венерина для него значит куда больше, чем я предполагала. Вместо того, чтобы стать моим союзником, он становится угрозой. Ну и плевать! Я надеялась, что этого не потребуется, но что делать?

Запирая Даниила Краснова в пустом классе, я снова вспоминаю ту прогулку с папой. Как он был рад, когда я попросила его показать мне, чем он занимается! С каким удовольствием и с какой гордостью он знакомил меня со своими подчиненными! Тогда я познакомилась с Василием Колгановым, нескладным мужчинкой с затравленными глазами и фальшивой улыбкой, временно заменяющий папу. Я сразу поняла, почему все его называют «Васенькой». Вялый и слабохарактерный, он не представлял для папы никакой угрозы. Я уже встречала таких людей: вечные помощники, подхалимы и льстецы, но очень полезны, когда необходимо переложить со своих плеч груз ответственности. Он принял приглашение на школьный конкурс красоты с превеликим удовольствием. И посмотрел на меня преданными щенячьими глазами. Втереться к нему в доверие было даже слишком просто. Всего-то и требовалось сделать ему пару комплиментов, похлопать глазами, расхвалить его таланты и выставить его чуть ли не центром вселенной папиной фирмы. И, конечно, он пообещал прийти в школу и поделиться со мной ценными сведениями, связанными с работой. К ни го ед. нет

Вот и теперь в зале со множеством девушек в вечерних платьях, он сразу же замечает меня в толпе и обнажает зубы в улыбке. Я, не сводя глаз с папы, окруженного взволнованными мамашами, без церемоний беру за руку Васеньку и увожу в коридор.

— Рада, что вы пришли, Василий. Я же могу называть вас просто Василий? Здесь везде так шумно, а разговор с вами обещает быть удивительно захватывающим! Мне уже не терпится услышать обо всем, что происходит у вас на работе! Знаете, очень может быть, что однажды и я стану частью этого удивительного механизма.

— О. Да, конечно. Я польщен. Но, Влада, я мог бы рассказать вам всё и в актовом зале. Нам необязательно находиться наедине.

Мы уже подходим к кладовке в спортивном зале. Почти на месте.

— Знаю, почему вы напрягаетесь, — я цокаю языком и прикладываю ладонь к щеке. — Извините меня. Я не подумала. Совершенно забыла про ту историю с Леной. Но вам совершенно не о чем беспокоиться. Я не собираюсь набрасываться на вас, как моя сестренка.

Он бледнеет и опускает глаза.

— В-вы знаете об этой истории?

— Хотите воды? —