Но это не значит, что человек — потенциальный маг. Родившиеся с даром обычно осознают это в старшем подростковом возрасте. И начинают развивать его с помощью особых техник. Для того, кто дара лишён, они бесполезны. Затем адепт находит Старейшину какого-нибудь клана, и тот открывает ему доступ к призрачной реке. Разумеется, не просто так. Магу придётся послужить клану, и послужить хорошо. Такой вот расклад.

Оставив байк между заброшенными гаражами, я забрался на крышу одного, пробежал по ряду однотипных железных коробок, перепрыгнул на кирпичную ограду и продолжил бег уже по ней — до пожарной лестницы, ведущей на крышу неохраняемого склада. На окраинах Токио полно заброшенных промзон, которые постепенно сносят и застраивают, поскольку земля в столице стоит безумных денег, даже если это не центр города. Мне повезло получить социальное жильё. Квартира, кстати, у меня маленькая. Хотя, по меркам Токио, вполне приличная. Если честно, подозреваю, что и тут клан в лице дяди постарался. Но доказательств не имею. Якудза не имеет привычки оставлять следы, даже если дело не касается криминала. Меньше отсвечиваешь — дольше живёшь. И потом, не секрет, что наибольшее влияние имеет тот, кто остаётся в тени.

Забравшись на крышу, я достал тубус со свитком. Развернул его, пробежал глазами для верности столбики иероглифов и принялся читать заклинание призыва. Снизу вверх, справа налево. Тоже пришлось когда-то привыкать.

Как только я закончил, символы на свитке вспыхнули, сорвались в воздух и закружились в воздухе. Я пронаблюдал за тем, как они медленно опустились на крышу и превратились в чертёж, заполненный символами и иероглифами. Мысленно я называл эти рисунки сигилами, хотя в этом мире такого слова не было. Вернее, японцы его не использовали. Они говорили «инкан», что означает «личная печать». Здесь у каждого есть маленький штамп, который смазывается красными чернилами и ставится на важных документах рядом с подписью. По аналогии японцы так же называют и чертежи, используемые для призыва ёкаев, поскольку считается, что в них использованы символы, являющиеся личными печатями демонов.

Я слышал, что существуют другие способы призвания ёкаев. Например, нанесение инкана прямо на поверхность вручную, без использования свитка. Но тут надо быть очень точным, так как ошибка в чертеже может окончиться трагически. Я бы не рискнул, например.

Кроме того, надо понимать, что демоны Бездны имеют ранги. Те, которых я призываю, чтобы набрать Ци, слабенькие. Относительно, конечно, но тем не менее, это не князья дзигоку. С которыми связываться не стоит вообще. И потом, инканы в этом мире только открывают портал, позволяя определённому ёкаю перейти из дзигоку в мир людей. Они никак не ограничивают демона и не защищают от него призвавшего. Ты остаёшься с тварью один на один.

Я отпустил превращающийся в пепел свиток. Он разлетелся на чёрные хлопья, которые тут же исчезли в темноте.

Обнажив катану, я ждал появления ёкая.

Мой меч, доставшийся мне от отца Кенджи Исикавы, современной ковки. Изготовлен из углеродистой стали. Производят такие в Китае, откуда катаны распространяются по азиатскому миру. Ну, и в качестве сувениров вывозятся за границу. Другое дело — мечи, изготовленные до начала двадцатого века. Это уже дело рук японских мастеров, и их вывозить из страны восходящего солнца запрещено. Конечно, это лишь повышает стоимость контрабанды. Но и в самой Японии цены на старые катаны весьма высоки. Тем более, что богатых людей здесь много, а традиции они чтут очень даже. И, хотя самураев давно нет, считается крутым иметь дома или в офисе настоящую антикварную катану.

Когда я это понял, то стал забирать мечи там, куда проникал, выполняя заказы рейнджеров. Если куда-то приходилось проникать, и если там были катаны и вакидзаси. Правоохранители закрывали на подобные вещи глаза. Им главное, чтобы заказ был выполнен. Так что я наладил свой маленький антикварный бизнес, собирая стартовый капитал. Хотя это являлось, скорее, хобби. Просто мне нравились мечи. Нравилось изучать историю доставшегося мне оружия перед тем, как назначить на него цену. При этом следовало быть осторожным, ведь тот, кто выяснял биографию похищенного меча, мог вызвать подозрения. Обычно тот, кто покупал подобную вещь, хранил её, никому особо не показывая. Коллекционеры, собирающие оружие для услады собственных эстетических чувств, — мои главные клиенты.

Инкан на крыше разгорался. Из красных, походящих на корону лучей показалась голова. На ней шевелились гибкие отростки, покрытые шипами вроде терновых. Единственный глаз вращался в центре того, что при развитой фантазии можно было бы назвать лицом. Он остановился на мне, и монстр зарычал, приоткрыв широкую, полную зубов хлеборезку.

Ёкай третьего уровня. На большее сил у меня пока не было, хотя демон четвёртого ранга принёс бы мне достаточно Ци, чтобы полностью восстановиться. Однако я человек разумный, понимающий свои возможности, и рисковать зря не люблю. Особенно теперь, когда судьба дала мне второй шанс на жизнь. Так что придётся удовольствоваться ёкаем третьего уровня.

Тонкие жилистые руки демона оканчивались длинными пальцами с чёрными когтями. Прижившись к крыше, он приготовился к прыжку. Низкий короткий рык огласил округу. Меня обдало тошнотворным запахом гнили. Обычное сопровождение ёкая такого ранга. Но это лучше, чем свита — так называемые нуэ, жадные до человеческой плоти. Говорят, они живут не только в дзигоку, но и там, где протекает Кава-Мидзу, а также сопровождают великих князей Бездны. Но есть также теория, что призрачная река находится именно в дзигоку. Что правда, я не знаю. Пока. Надеюсь однажды выяснить. Пусть я не маг, но Плывущим стать планирую. А там и дальше шагнуть. Кто знает, может, мне удастся добраться даже до ранга Ойкумены. Хотя это маловероятно. Для этого надо только саморазвитием заниматься, и то шансы невелики. Ставшие Ойкуменами почитаются японцами чуть ли не за богов. И, кстати, почти ими и являются. А уж если Ойкуменой становится маг, то тут вообще отдельная песня. И обычные-то адепты получают возможность изменять реальность, а уж маги-ойкумены и подавно. Но, думаю, кто-то их контролирует. Может, они друг за другом приглядывают. А может, на таком уровне просто уже не хочется творить дичь. Представляете, если так? Получаешь возможность менять мир, но вдруг осознаёшь, что тебе это не нужно? Хотя у людей, полностью к тому моменту просветлённых, наверное, уже взрыва мозга не происходит. Может, они даже радуются, что познали мудрость: типа, ты стремился обрести власть над материей, но напрасно. Суть жизни не в этом. И, раз ты это понял, значит, всё было не зря.