Суинь приподнялась, опершись на одну руку, чтобы видеть выражение его лица.

— Эти бессонные ночи погубят вас, — проговорила она.

— Со мной все хорошо. — Немедленное отрицание, что еще можно ожидать.

— Месяц почти прошел. Что произойдет, когда армии будут здесь?

— Либо мы с Гао придем к взаимопониманию, либо между нами разразится война.

Возможно, великий Ли Тао и считает себя непобедимым, но как можно выстоять против императорской армии во главе с Шэнем и армии Гао, вместе взятых? — подумала Суинь. И насколько она знала, он в своем уме, чтобы надеяться, будто мифическая рать демонов придет ему на помощь.

— Что будет с нами? — Слова застряли в глотке, но она нашла силы их выговорить.

— Вы будете к тому времени под покровительством императора Шэня.

Суинь издала нетерпеливый звук и заерзала, пытаясь подцепить упавшую с ноги туфельку. Потом резко сбросила ее с кровати.

— Императору не нужна еще одна супруга. У него и так потрясающая жена, родившая ему шестеро сыновей. Кто захочет оказаться под властью страстной императрицы?

— Я вовсе не желаю, чтобы вы стали другому мужчине…

Стальная резкость его тона потрясла ее. Что он хотел сказать? Наложницей? Любовницей? Она замерла, едва начав снимать вторую туфельку. Ли Тао взял ее за щиколотку, чтобы помочь. От этого интимного прикосновения приятные мурашки побежали по всему телу. Поток тепла рванулся от его руки вверх, лицо ее запылало, и она с трудом смогла сделать вдох. Вот что значит — гореть для кого-то.

— Гао хочет вашей смерти, — сказал Ли Тао. — Вам нужна защита кого-нибудь вроде Шэня.

— Или вас.

— Да. — Рука Ли Тао продолжала оставаться на ней, его сильные пальцы массировали ее ступню. — Это было частью нашей сделки. Я обеспечиваю вам безопасность столько, сколько смогу.

— Нашей сделки, — повторила она.

— Которая вас, совершенно очевидно, больше не устраивает.

Она почувствовала прозвучавшую в его голосе усталость, когда он усилием воли подавил охватившее его волнение. Суинь не хотела от него этого самоконтроля. Ей необходимо было видеть эмоции, которые скрывались под его непроницаемой маской, но наместник никогда не позволял себе их показывать. Эмоции — это слабость. В них нет никакого смысла.

— В отличие от вас я не владею искусством играть словами, госпожа Лин, так что прямо скажите мне, что вам угодно.

Ли Тао продолжал поглаживать ее, скрывая охватившие его горестные чувства. Говоря все эти слова, он массировал ей стопу, тем самым посылая Лин Суинь фейерверк волнующих ощущений. Врачи учат, что на стопе существуют сотни точек, центров удовольствия и энергии. Казалось, Ли Тао нашел их все.

— Я хочу большего… — Лин Суинь самой не понравились отчаянные нотки, проскользнувшие в ее словах. — Нечто большего, чем бесконечное ожидание и эти несколько часов вместе.

— Большего невозможно.

Она прищурила глаза и вырвала ногу из его рук. Ли Тао покорно прислонился к стенке.

— Я так понимаю, покровительство императора Шэня вас больше не привлекает.

— Шэня могут вынудить казнить вас. Неужели вы думаете, что я захочу остаться под его властью?

Ли Тао нахмурился, однако нанесенная ею рана не принесла ей удовлетворения, как она на то надеялась. Он некоторое время обдумывал ответ, и у Суинь зародилась маленькая надежда.

— Если вы не хотите отправляться к Шэню, я могу выделить воинов для вашей защиты, — предложил он.

Война. Он только и может думать о битвах и территориях. Несчастье еще можно предотвратить, и надо в это верить, но Суинь никак не удавалось, как бы она ни старалась, заставить его взглянуть на эту ситуацию с иной стороны.

— Я могу отослать вас достаточно далеко, и грядущие беспорядки вас не коснутся. Мне дорог сейчас каждый воин, но я сделаю это для вас. Вы проведете остаток жизни в достатке и благополучии. Я дам вам все необходимое. Это сделает вас счастливой?

Суинь не знала ответа на этот вопрос. Она снова легла на кровать и натянула одеяло до подбородка.

— Все, чего я сейчас хочу, — спать. Это сделает меня счастливой. — Она крепко зажмурила глаза.

Ли Тао не двигался, и она с трудом заставляла себя спокойно лежать с закрытыми глазами, каждое мгновение мысленно спрашивая себя, что он предпримет дальше. Когда Ли Тао наконец поднялся, Суинь закусила нижнюю губу, чтобы удержаться от всхлипываний. Если он ляжет рядом с ней на постель и заключит ее в объятия, она пропала. Суинь позабудет про ссору и тесно прижмется лицом к его груди. А она не должна забывать про эту опасность.

Ли Тао еще долгое время не уходил, шагая взад-вперед по комнате. Она услышала звук чего-то тяжелого, опустившегося рядом с ее кроватью, и не смогла удержаться от того, чтобы тайком приоткрыть глаза. Ли Тао склонился над жаровней, разжигая уголь, чтобы согреть ей комнату. Наверное, только влияние такой бессердечной женщины, как хозяйка Лин, позволило ей удержаться от того, чтобы его окликнуть.

Когда уголь загорелся, он выпрямился и взял в одну руку фонарь.

— Вас расстроило то, что произошло этим утром?

Он совсем не понимал ее.

Суинь повернулась и легла к нему спиной, ее бедра резко выделялись сквозь тонкое одеяло. Тепло и доброта Ли Тао по отношению к ней растаяли, как утренний туман под жаркими лучами солнца. Все предлагаемые Ли Тао решения заканчивались ее удалением. У них не было общего будущего, и он даже не мог себе этого представить, подумала Суинь. Но именно этого хотела и она сама, ведь так? Суинь нужно было в первую очередь защитить себя.

Она и в самом деле бессердечная женщина. Но и он был очень непонятливым мужчиной.

Ли Тао в одно мгновение расправил складки своей рубахи и подтянул рукава, прежде чем распахнуть ведущую в его покои дверь. Неожиданное присутствие в коридоре кого-то чужого обострило его обычную настороженность. Он потянулся за спрятанным в рукаве кинжалом, прежде чем успел распознать силуэт Суинь в полутемном коридоре.

— Мне пришлось встать сегодня очень рано специально, чтобы вас застать, — заявила она, не догадываясь о грозившей ей опасности. — Вы обычно покидаете дом еще до рассвета.

На ней было надето простое серо-голубое платье, волосы собраны в пучок. Губы ее оставались ненакрашенными. Она стояла перед ним с какой-то свежей открытостью, делавшей ее почти юной. Ему очень хотелось затащить ее обратно в свою опочивальню.

— Я немного подумала и решила, что вы должны преподнести мне — в качестве подарка, — жизнерадостно добавила она.

— Подарка? — Между ними никогда и не шло речи ни о чем подобном.

— Я хочу, чтобы вы подарили мне день, — продолжала Суинь. — Сегодняшний.