Но бывало и так, что огненная стихия выходила из-под контроля людей, и Бутырки становились местом настоящих катастроф. Например, сразу два подобных события произошли в 1911 году. В полдень 3 июля загорелся двухэтажный дом А. В. Орешкина. Соседние деревянные хибарки стояли почти без разрывов и не имели между собой положенных в таких случаях кирпичных брандмауэров. Поэтому даже не слишком сильный в тот день ветер легко переносил пламя на соседние сооружения. Вдобавок поблизости не оказалось источников воды: водопровода Бутырки, как и прочие московские окраины, не имели, а ближайший водоем находился в Петровском парке – за пару километров. По сигналу номер три на Бутырки вызывались сразу шесть соседних частей, а еще через тридцать минут пришлось подавать и сигнал номер четыре – на сбор уже восьми пожарных команд.

Тем временем огонь охватил постройки соседнего владения, расположенного на углу проезда и Рождественской (ныне 2-я Квесисская) улицы. А дальше стряслась настоящая беда – загорелось владение А. В. Сергеевой, в котором помимо жилого дома стоял здоровый сарай, доверху набитый сеном. По округе полетели горевшие клоки, разносимые мощной тягой. В трех владениях, соседствующих с орешкинским, каменных сооружений не оказалось, и огонь без помехи перекидывался на стены и крыши деревянных сарайчиков и курятников.

К счастью, пожарные Сретенской части, доставившие тяжеленный паровой насос, обнаружили во владении Сергеевой драгоценную находку – небольшой прудик. Живительная влага внесла перелом в развитие событий. Но ее было слишком мало – из пяти имевшихся в наличии паровых насосов работали только три. Один поставили на сергеевском пруду, а два качали воду из водоема в Петровском парке. Поэтому прошло не меньше часа, прежде чем распространение огня остановили, а еще через пару часов потушили последние очаги пожара.

За это время успела выгореть половина квартала, лежащего между нынешними улицами Писцовой, 2-й Бебеля, 2-й Квесисской и Петровско-Разумовским проездом. Пострадало восемь владений (на их месте стоят сегодня дома № 10 и № 12 по Петровско-Разумовскому проезду). Орешкинский дом сгорел, естественно, дотла. При расследовании выяснились два любопытных обстоятельства. Во-первых, ремонтировавшийся дом пустовал, и огню появиться там было явно неоткуда. Во-вторых, убогая деревянная (да еще и обветшавшая) постройка была застрахована аж на 10 тысяч рублей! Для сравнения – кирпичный односекционный доходный дом среднего класса в пять этажей с удобствами (водопроводом, канализацией, отоплением) стоил примерно 80 – 100 тысяч. А статистика того времени утверждала, что в Москве кирпичная постройка обходилась в три-пять раз дороже деревянной того же объема!

Поводы для подозрений имелись, но подозрения к делу не пришьешь, а факты поджога в целях извлечения выгоды в те времена удавалось доказывать лишь в единичных случаях. Тем более что в данном случае обошлось без человеческих жертв. К сожалению, так бывало далеко не всегда. 10 февраля того же года на Бутырках случился еще один пожар. Двухэтажный деревянный дом М. А. Музалева на Петровско-Парковой улице (сейчас на месте дома находится стадион) загорелся в начале первого ночи. В шести квартирах дома ютилось более ста человек – съемщиков, подсъемщиков и жильцов. Пожар начался в самом низу лестницы. Жильцы верхнего этажа выбивали стекла, прыгали вниз. По мере сил им помогали местные полицейские, ловившие детей на подушки.

Но огонь бушевал с такой силой, что шестеро жильцов переполненного дома так и не смогли выбраться на улицу. Более десятка получили сильные ожоги и травмы. Все, что смогли сделать прибывшие наконец пожарные, – отстоять соседние дома Гришина и Тычкова, стены которых уже загорались. Правда, для этого с домиков пришлось сорвать крыши, выбить окна[83].

В огне выгорали мелкие бутырские домишки, на их месте появлялись новые – смешанные или кирпичные, в два этажа, а на главной улице бывшей слободы – Бутырской появилось два дома даже в четыре и пять этажей!

Сначала в 1903 году архитектор Л. В. Стеженский возвел дом под нынешним номером 67 – в четыре этажа. Вторым стал пятиэтажный доходный дом № 73. Его в 1907–1913 годах по заказу домовладельца К. М. Колупаева выстроил архитектор И. А. Стаканов. Особенными художественными достоинствами здание не блещет – его отделанный мелкой керамической плиткой (кабанчиком) фасад украшают два немасштабных, слишком тяжелых эркера. Удивляет другое: каким образом мог появиться многоэтажный дом на тогдашней городской окраине, лишенной канализационной сети? Как обходили эту трудность строители?

Самой известной из крупных построек, появившихся в окрестностях улицы до Великой Октябрьской социалистической революции, является бывший городской училищный дом (Вятская улица, № 28), один из фасадов которого хорошо виден с перекрестка Бутырской и 2-й Квесисской улиц. Городские училищные дома, возводимые на средства московского городского самоуправления, предназначались для размещения трехлетних начальных училищ, которые для большинства юных москвичей оставались единственным доступным учебным заведением.

Сначала училища эти ютились, как правило, в случайных, плохо приспособленных для учения домах или даже отдельных квартирках. Первый, относительно небольшой – всего в два этажа – училищный дом открылся в 1884 году. Назывался он Алексеевским (в честь городского головы) или Рогожским. Его современный адрес – Николоямская (до недавнего времени называвшаяся Ульяновской) улица, дом № 42. Через несколько лет собрат Рогожского дома возник в самом центре Москвы, его адрес: Леонтьевский переулок (москвичам известный как улица Станиславского), дом № 19. В память купца, давшего деньги на строительство, дом стал называться «имени С. А. Капцова», или просто Капцовским. Автором обоих первых училищных домов Москвы был архитектор Д. Н. Чичагов. До 1905 года выстроили еще несколько аналогичных зданий.

После революции 1905–1907 годов строительство пошло быстрее. В 1909 году четко сформулировали требования к новым учебным зданиям. В соответствии с этими требованиями городская управа объявила всероссийский конкурс на проекты училищных домов двух типов: первого – на шестнадцать классных помещений, второго – на двадцать четыре. За проект двадцатичетырехклассного здания первую премию получил К. А. Грейнерт, вторую – К. К. Гиппиус. Лучший проект шестнадцатиклассного училища выполнили В. В. Глазов и В. Н. Основский, вторая премия досталась Н. А. Квашнину.

Премированные на конкурсе работы были положены в основу проектов новых училищных домов строительства 1910 года. Впервые в Москве началось одновременное сооружение сразу шести капитальных и очень крупных по тем временам учебных зданий. Первые три дома строились большими – на двадцать четыре класса. А. А. Остроградский сооружал училищный дом на Девичьем Поле (Большая Пироговская улица, № 9а), который сразу же стал самым эффектным среди своих собратьев. Второй дом на Екатерининской площади (ныне Суворовская, но известная как площадь Коммуны) спроектировал К. К. Гиппиус. А. И. Роопу было поручено строительство третьего двадцатичетырехклассного дома – на Миусской площади. Следующие три дома были поменьше – на шестнадцать классов. Они также стали заметным явлением, их открытие привлекло внимание общественности и прессы. Дом в Стрелецком (ныне Костянский) переулке строил архитектор В. Н. Основский, по Коломенской (ныне Рабочая) улице – З. И. Иванов, по Новобасманному переулку – Н. А. Квашнин.