лапу Терентия, кот машинально лапу поднял, но это ничегошеньки не изменило – дитё ловко, как белка, перебралось повыше и цепко закрепилось на выбранной конечности ошарашенного кота.

– Тишин! Я на котике теперь жить буду! – сообщила решительная мелочь.

– Нет, не будешь! – Терентий попытался стряхнуть норушку, но не тут-то было! Она верещала от восторга и мелко хихикала, а потом и вовсе выдала:

– Мурашшик! Беги шюда! Тут так вешшело!

Вторая мелочь, было уже стартовавшая от Шушаны, была изловлена старшей сестрой.

– Мураш! Стоять! Ну разве же можно так себя вести? Вы же котика СПУГНЁТЕ! – укоризненно пискнула норушинка.

Шушана пребывала в полнейшем восторге – таким Терентия она ещё никогда не видела! Но надо было и порядок соблюсти…

– Так, кота и правда пугать не надо! Муриночка, ты его уже поймала, а теперь отпусти, а то он будет так прятаться, что ты его и найти больше не сможешь!

Это был довод, и Муринка со вздохом разочарования разжала лапки и съехала с толстенной лапы на пол.

– Ладно! Я тебя потом ещё поймаю, хорошо? – уточнила она у кота, и тот отчётливо понял – скажи он, что, мол, нет, не хорошо, эта приставучая мелочь и не выпустит!

– Хорошо, хорошо! – кот аккуратно отступил назад, напрочь забыв, что за ним, крепко зажав зубами самый кончик его хвоста, сидит щенок.

Мышка, когда кот на неё наступил, оскорблённо запищала, Терентий извернулся, едва-едва не сев на крошечную собаку, а Муринка с полнейшим восторгом ахнула:

– Шшшобачка! Машшенькая, пошшти шшто как я! Мурашшик! Шшмотри! Тут шшобака!

Ну, тут уж вовремя среагировала Таня, которая вышла с набором лекарств и уютным мягким кошачьим домиком, который прекрасно подходил для того, чтобы в нём расположить болящего норуша.

Мышка, завидев хозяйку, ринулась к ней, далеко обогнув обоих норушат, и облегчённо выдохнула, оказавшись на руках Тани.

– А ну-ка, стоять! – устало скомандовал Тишинор.

Сил у него оставалось совсем мало, но надо было срочно угомонить малышню, пока они ничего не разгромили и не разочаровали норушь-хозяйку.

– Кота не гонять, щенка не ловить, никого не трогать без разрешения! Вы что, хотите, чтобы нас всех прогнали из-за вашего плохого поведения? Чтобы Шушана решила, что вы из дикого леса дикие норуши?

– Ничего подобного я не решу! – Шушана прекрасно видела, что старший из её гостей едва-едва на лапах держится. – Но, да, давайте-ка сразу уясним – тут у нас много кто бывает и из клиники, и из гостиницы. Терентий и Мышка – домашние, норушей не тронут однозначно, но пугать и затискивать их нельзя. Только вот тут есть гости, и они как раз НЕ домашние! Меня они, конечно, не трогают из уважения, но малыша-норуша, который сам на них выскочит и ринется обниматься, могут и не понять. Короче, если увидели кого-то незнакомого, не показываемся, а бежим со всех лапок ко мне и спрашиваем, кто это и как с ним общаться! Понятно?

Все норуши вразнобой покивали, впечатлившись выступлением опытной и деловитой хозяйки.

– А по поводу «прогнать» – это даже не обсуждается! – продолжила Шушана. – Я так вам всем рада! Только вот кое-кому сначала надо полечиться, а кое-кому – поесть, да?

Таня отнесла Мышку в свою комнату, туда же стремительно просочился и Терентий, уже абсолютно не возражающий от тесного контакта со щенком, приткнувшимся к его боку.

Закрыв дверь комнаты, Татьяна поспешила назад – предложила Тишинору забраться в домик, объяснив:

– Тут тебе будет вполне удобно – сквозняков нет, тепло, мягко и уютно. Опять же, мне несложно тебя осматривать и давать лекарства. Как тебе, нравится?

Тишинор водил лапой по мягкой поверхности лежанки и даже не сразу понял, о чём его спрашивают, а когда уяснил, то решительно кивнул:

– Это очень хорошая норка!

– И я хочу в норку! И я! – запрыгала вокруг Муринка, которая моментально прощемилась под дверью и прибыла к брату, но Таня её остановила.

– Я могу вам принести такую же, хорошо? А в этой пока пусть побудет Тишинор – ему придётся принимать неприятные лекарства, да и отоспаться нужно.

– Правильно! Пусть Тишин отдохнёт, он так устал и болен! – решительно перехватила лапки младшей сестрички Тишуна, примчавшаяся за сестрой. – А мы пока с Шушаной побудем. Ну, конечно, если не помешаем!

– Не помешаете точно! – обрадовалась Шушана.

Таня удалилась к себе вместе с домиком и Тишинором, лежащим в уголке бессильным комочком, и занялась лечением норуша.

А Шушана повела норушат на кухню – надо же показать главное место в доме!

– Ой-ёй-ёй, какое всё! – пискнула восторженно Тишуна. – Красивое!

Шушана, собирая еду для малышей, слушала их, что-то спрашивала, пару раз утёрла глаза, представив, каково им приходилось, и быстро сообразила, что в доме, где жили норуши, давно не было ничего нового.

«У их бабы Вали денег было немного, а её дети явно не из щедрых – всё боялись, что второй брат что-то больше получит, но совсем не думали, что надо бы маме жизнь облегчить. Нет, само собой, стирать-то можно и в тазу, но в машинке же легче! И всякие Танины кухонные штуки, которые так облегчают работу, – они же и той бабушке не повредили бы! Но куда там – братцы только свой карман греют, а мать типа старая, обойдётся!» – норушь наслушалась подобных изречений от типа, который жил в соседнем подъезде на первом этаже, так что для неё эта логика была известна.

А что касается типа – ему было прекрасно знакомо острое чувство разочарования – почему-то вся хозяйственная техника, которую он покупал, приговаривая, что ему нужнее, работала очень и очень недолго. Загадка, однако…

Шушана подкладывала малышам тёплую кашку, гладила по пыльной и грязной шерстке, а потом предложила их выкупать.

– А разве… разве можно? Надо же воду греть! – вздохнула Тишуна. – Это только в том новом доме, куда брат бегал за едой для нас, была такая штука – вода прямо сразу тёплая была!

Услышав, что у Шушаны и такое диво есть, все три норушонка в восторге запищали, что очень хотят купаться.

– Нас мама мыла, пока у бабы Вали печка топилась, а потом… потом уже всё! – вдруг, не выдержав, всхлипнула Тишуна. – Я так по маме скучаю, так скучаю! – заплакала она, размазывая по мордочке тяжёлые, горькие слёзы.

Тут же запищали маленькие, но у всегда такой ответственной и собранной норушинки никак не выходило остановиться самой и успокоить их.

С этим справилась Шушана – она-то прекрасно понимала, что с ними происходит, – они старались держаться изо всех сил, выживали, боролись за каждый свой день, зубами держась за слабую, почти невозможную надежду на чудо. При таком раскладе приходится отодвинуть горе в сторону, упорно отводить от