Кинг помогал им создавать свой первый сценарий. И все же Роттенберг и Зурицки стало не по себе, когда они сдали свой черновик. Шоу уже начало готовиться к сезону, а это означало, что времени на съемки осталось совсем немного. Кинг сел рядом с ними и стал листать страницу за страницей, делая заметки с тем, что лучше добавить, а что – убрать. Они пересмотрели сценарий и сдали еще один вариант. На этот раз он и Чупак сели рядом с ними и предложили еще несколько заметок: переместить вот это, прибавить это и убрать вот это.

Роттенберг и Зурицки слышали ужасные истории от других телевизионных сценаристов о продюсерах, которые переписывали сценарии без их ведома. Здесь такого не происходило. Конечно, лучшие шутки были написаны Кингом, Чупак или другими сценаристами. Но по крайней мере Роттенберг и Зурицки чувствовали, что работа, где красовались их имена, по большей части действительно принадлежала им.

К счастью для Роттенберг и Зурицки, в 2001 году в команду пришел работать Майкл Энглер, опытный театральный режиссер-постановщик. Энглер смотрел это шоу в течение первых трех сезонов с интересом, потому что знал Паркер и Никсон по нью-йоркским театральным работам. Он также любил работу Кинга и Стара. Энглер считал, что шоу нашло новый подход к телевидению: диапазон интонаций был шире, чем у большинства шоу, от романтического до мрачного, от комического до фарса, от стремительного до одухотворенного. Это вызывало у него желание быть режиссером и на телевидении.

«Мой компьютер и я», сценарий к которому написали Роттенберг и Зурицки, стал вторым эпизодом Энглера. Ему нравилось, как похороны сводили воедино все сюжетные линии персонажей для эмоциональной развязки в конце. Даже типично сексуальная сюжетная линия Саманты – она паникует, потому что перестала испытывать оргазм – намекает на появление чего-то мрачного. На самом деле потеря сексуальности – это одновременно и ее собственный вид смерти, и прелюдия к настоящей смерти.

Этот эпизод – невероятная работа трех новичков в шоу – произвел мгновенное впечатление на зрителей. На фоне остальных душещипательных сцен сериала, где главной была сцена разрыва Эйдана и Кэрри, этот удар был самым сильным и затронул всех до глубины души. Расставания были печальны, но это естественная часть холостяцкой жизни, а иногда, возможно, и обратимая.

«Мой компьютер и я» был редким эпизодом «Секса в большом городе», который включал членов семьи героинь и ставил их дружбу во главу угла. Он обращался к первобытным страхам своей аудитории: потерять родителя и в конце концов остаться одному.

Это был тот эпизод, который вы запоминаете при просмотре с первого раза, который заставляет вас смотреть на сериал по-другому, так же как и на поддержку своих друзей в самые худшие моменты жизни.

Сценаристы часто спорили из-за вопросов отношений или секса: хотят ли женщины, чтобы их спасали, могут ли замужние и одинокие оставаться друзьями, может ли такая любительница мужчин, как Саманта, полюбить другую женщину. (На последний вопрос они ответили утвердительно, любовь Саманты в четвертом сезоне будет играть Соня Брага.) Именно эти вопросы будут в центре обсуждений героинь за бранчем, и именно ими задается Кэрри в своей колонке. Офис служил для сценаристов тем же целям, что и кофейня для Кэрри и ее подруг.

Самый напряженный спор был слишком серьезным, чтобы сводиться к разговору за завтраком: с кем останется Кэрри – с мистером Бигом, Эйданом, с кем-то третьим или вовсе одна? Те, кто работал здесь с первых дней шоу – Бикс, Чупак, Кинг, – были на стороне мистера Бига. Новоприбывшие не так сильно любили неприкасаемого парня, который боялся серьезных отношений, но и не были рады возвращению Эйдана в четвертом сезоне. Однако фанаты писали создателям сериала и умоляли вернуть его.

Роттенберг и Зурицки были против примирения Кэрри с мечтательным мебельщиком: у них ничего не вышло, он ушел, и нужно двигаться дальше. Им нравился персонаж и актер; они просто не верили, что Кэрри снова сойдется с ним. Они гордились точным изображением разрыва пары на свадьбе Шарлотты и Трея вскоре после того, как Кэрри призналась в измене с мистером Бигом. Они были уверены, что Эйдан и Кэрри не пара друг другу, и расстроились, когда узнали об их воссоединении. Они не верили, что зрители действительно хотят, чтобы эти двое снова были вместе; те фанаты, которые писали в газеты, просто обманывали самих себя. Сценаристы и поклонники были так поглощены жизнью персонажей, что забывали о том, что они вымышленные.

Кинг подбадривал Роттенберг и Зурицки: «Продолжайте бороться за то, во что вы верите». Когда они прислушивались к его советам и спорили с другими сценаристами, Кинг часто заглядывал к ним в кабинет в конце рабочего дня и говорил: «Вы, ребята, отлично справляетесь! Продолжайте бороться!» Кинг сказал, что любая история станет убедительнее с аргументами. Он знал, что поклонники внимательно будут следить за каждым поворотом сюжета, поэтому эта борьба заранее укрепит их точку зрения перед окончательным испытанием со зрителями.

Как мы знаем, Роттенберг и Зурицки проиграли тот бой Эйдану.

* * *

Приверженность Кинга реализму сводилась к мельчайшим деталям. В офисе сценаристов часто приходилось отрабатывать механику сексуальной сцены, прежде чем она вносилась в сценарий. Однажды Бикс лежала с бутылкой воды между ног, брызгая Кингу в лицо, чтобы определить правильную постановку сцены женского оргазма.

Чем возмутительней была сюжетная линия, тем реальнее она должна была быть. Все, что вызывало вопрос «Правда?!», должно было произойти с кем-то из сценаристов или их знакомых. Как и Кэрри, Бикс однажды проснулась ранним утром в Нью-Йорке от кукареканья петухов; оказалось, что местный приют спас их от петушиных боев в метро. Как и Миранда, Кинг чувствовал, что оператор службы доставки китайского ресторана смеется над его постоянными заказами еды на вынос на одну персону. Чупак действительно однажды получила сообщение о расставании от швейцара своего бойфренда.

Кинг действительно подрался с группой тех, кого в 2000 году шоу на своем жаргоне называет «проститутки-транссексуалы». Они шумели поздно ночью на его улице точно так же, как и возле квартиры Саманты в эпизоде третьего сезона. Кинг говорит, что он списал этот сюжет прямо из жизни, вплоть до самых грязных слов, которые проститутки кричат друг другу: «Я однажды его обслуживала. Я сказала ему: "Немедленно убери это из моей задницы или тебе не поздоровится!"». Это вошло в историю «Секса в большом городе» как еще одна из его ошибочных попыток обратиться к небелым гендерквирам, но, по крайней мере, она заканчивается тем, что Саманта и ее шумные соседи мирятся и находят общий язык.

Эти идеи из реальной жизни приклеивались на белую доску, как только их произносили в комнате. Кинг называет это «терапевтической алхимией превращения унижения в золото». Однажды он прошел мимо Общественного центра лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров и увидел объявление о «выпускном вечере для геев» – теперь оно ждало своего часа на доске. У Чупак был парень, который находился в психиатрической лечебнице, – на доску. Бикс пошла на вечеринку, где у нее украли туфли, – на доску. Только одна история, записанная на доске, осталась невостребованной: шутка о парне, который, казалось, кончил, но не оставил никаких доказательств этого, так что он, возможно, симулировал. «Невидимая сперма», как они его называли.