Яся Артельман открывает ногой дверь комнаты с кроликами; по сравнению с нашим последним визитом комната преобразилась: пол подметен, в одном углу свежее сено, в другом миска с водой. Не считая россыпи свежих кроличьих шариков, в запаснике почти чисто.

Яся Артельман. Бокер тов, бокер ор[88]. (Вынимает из ушей артиллерийские затычки с черными петельками.) Срали? Пили? Сейчас жрать вас понесу на лужайку. Где баба твоя?

Сорок Третий (не поднимаясь с подстилки). Нету.

Яся Артельман. Прячется? Поссорились вы? Пульт от телевизора не поделили? Семейный бюджет не сошелся?

Сорок Третий (с закрытыми глазами). Нету. Эта самая приходила, хвать ее – и нету. Потом меня, придет и хвать меня. Хвать и палкой. Палкой по голове и все.

Яся Артельман. Кто, блядь, нахуй приходила? Да можешь ты по-человечески сказать?

Сорок Третий. Я по-человечески говорю. Или нет?

Яся Артельман. Аррргхххх. Так. Эта твоя приходила – она какая?

Сорок Третий. Большая. Как человек.

Яся Артельман. Да уж небось не крокодил на третий-то этаж приперся. Такие черные волосы длинные? Вот это волосы (показывает на себе) – черные? Командирша такая, всем командует?

Сорок Третий. Вот это волосы. Нет, у нее белые, красивые, как я.

Яся Артельман. Ах ты ж ебаный ты в рот, вот сучка. Сиди тут, я дверь закрою снаружи, если придут – ори, ты орать умеешь?

Сорок Третий внезапно заходится бешеным верещанием.

Яся Артельман. Пиздос. Ладно, ори, как умеешь, и в руки не давайся.

Выбегает, грохочет вниз по лестнице.

Сорок Третий (закрывая глаза). В руки не давайся. В руки не давайся. Как не давайся?

Яся Артельман бежит, перескакивает ограждение контактного зоопарка, морщится от запаха тухлого мяса, который держится тут до сих пор, несмотря на проведенные Адас Бар-Лев работы по контейнированию ситуации.

Внезапный блеющий голос из-под развалин цветного домика. Брат! Брат! Водички! Воды!..

Яся Артельман (на ходу вставляя затычки в уши). На хуй, твари, я не резиновый.

Добегает до жирафника, замедляет шаг, вынимает затычки и очень тихо, на цыпочках, придерживая автомат, крадется к двери. Осторожно дергает: дверь заперта изнутри. Яся Артельман медленно обходит жирафник и находит наблюдательное оконце.

Яся Артельман (с силой ударяя в оконце двумя кулаками). Бу!

Бьянка Шарет в ужасе вскакивает на ноги, руки у нее дрожат, она быстро прикрывает расстегнутую ширинку подолом рубахи.

Яся Артельман. Отдай крольчиху, чучело-дрочучело.

Бьянка Шарет. Что?..

Яся Артельман. Крольчиху мою отдай.

Бьянка Шарет (медленно оправляя рубашку, насупившись). Не дам. Моя. Я взяла, принесла, моя.

Яся Артельман (обегая жирафник, пролезает через грузовой отсек). Короче, где крольчиха?

Бьянка Шарет (пятясь). Ты чего? Я пришла, взяла, ты чего хочешь? Ты иди к ним, бери паек, ты мой паек бери. Я не хочу паек, мне не надо, я сама тут. Скажи – можно взять мой паек. Иди, уходи.

Яся Артельман. Шестая!.. Шестая, дура мохнатая, ты где?

Шестая-бет (откуда-то сверху). Не надо палкой! Нельзя! Нельзя палкой! (Заходится верещанием.)

Яся Артельман видит мешок из-под песка, подвешенный к высокой жирафьей кормушке. В мешке что-то дергается и копошится.

Бьянка Шарет (внезапно севшим, гортанным голосом). Не дам. Все по-честному. Моя добыча.

Яся Артельман. Охуела вообще? Какая добыча?

Бьянка Шарет. Моя.

Яся Артельман отталкивает Бьянку Шарет и хватается за тянущуюся к мешку веревку с привязанным к ней камнем; дергает несколько раз, начинает отвязывать камень. Внезапно Бьянка Шарет двумя кулаками бьет Ясю Артельмана по спине, и тот едва не падает.

Яся Артельман (потрясенно). Охуела, что ли?

Бьянка Шарет. Так нечестно. Моя добыча.

Яся Артельман. Мать, какая добыча? Ты чего? Успокойся, собирай давай манатки, пошли в лагерь. Одичала тут совсем. Пошли, Адас еще вчера говнилась, что тебя нет. Давай, отнесем кролика и в лагерь пойдем, поешь, поспишь, а завтра нас заберут. Ну, или в пятницу нас заберут. Совсем одичала, девушка.

Бьянка Шарет. Я не полечу.

Яся Артельман. Что значит – не полечу? Пешком в Тель-Авив пойдешь? Это ты зря, тут пол-зоопарка разбежалось, ты в курсе? По Эмек-Рефаим, говорят, два льва ходят. Они тебе покажут «моя добыча». Пошли, мать, собирай манатки.

Яся Артельман снова пытается отвязать камень от веревки, Бьянка Шарет с силой толкает его в спину так, что он падает и едва не влетает головой в стенку.

Яся Артельман. Охуела?!

С силой толкает Бьянку Шарет в грудь, она едва удерживается на ногах – и между ними завязывается драка, причем Яся Артельман пытается повалить Бьянку Шарет и сесть на нее верхом, а Бьянка Шарет пытается вытолкать Ясю Артельмана из жирафника. Бьянка Шарет крупнее и сильнее Яси Артельмана, он отодвигается все дальше и дальше от кормушки, Шестая-бет в ужасе верещит под потолком. От очередного толчка Яся Артельман падает на грязный пол полусгоревшего жирафника, под руку ему попадается длинный обломок рухнувшей балки. Яся Артельман бьет стоящую перед ним на четвереньках Бьянку Шарет обломком по голове. Бьянка Шарет хватается за голову и с воем садится на пол. Яся Артельман растирает ушибленную руку, с трудом встает.

Яся Артельман. Покажи голову, дура. Дай посмотрю.

Бьянка Шарет отталкивает Ясю Артельмана ногой.

Яся Артельман. Дура психическая. Да ну тебя на хуй, сиди тут одна, хоть подохни.

Отвязывает камень, спускает мешок с замолчавшей Шестой-бет. Та сидит в мешке, съежившись и закрыв глаза.

Яся Артельман (заглядывая в мешок). Насрала. Живая, значит. Пошли отсюда. Мужик твой там ждет тебя, небось. Если у вас вообще какие-то чувства есть. (Вешает мешок себе на плечо.)

Шестая-бет (из мешка). Кушать хочу.

Яся Артельман. Спросила бы, как у меня дела. У меня, может, в руке трещина. Улечу я завтра от вас в голубом вертолете, сами разбирайтесь, чья вы добыча.