– Куда вы меня везете? – встрепенулась Глория. – Я не хочу! Остановите машину! Выпустите меня...

– Хочу показать тебе кое-что!

Он решил проверить правило «клин клином вышибают» и не обращал внимания на ее протест.

– Ты... негодяй! Немедленно выпусти меня! – требовала она. – Что ты себе позволяешь?

– Так-то лучше... Давай кричи, возмущайся!

Лавров, усмехаясь, свернул на грунтовку. Пассажирка, судорожно сцепив руки, замерла. Ее охватила дрожь, по телу побежали мурашки...

– Ты бандит! – в отчаянии бросила она водителю. – Ты с ними заодно? Да? Скотина... а я тебе почти поверила...

По бокам проселка были редко разбросаны недостроенные коттеджи. Улица спускалась к заболоченной низине. Лавров ехал осторожно. Благодаря теплой солнечной погоде грязь подсохла и его «Опель» не увяз.

«Надо было взять служебный внедорожник, – запоздало подумал он. – Но тогда бы Колбин начал допытываться зачем. Пронырливый, черт!»

Они приблизились к забору из красного кирпича, и Глория вскрикнула. Она не могла помнить ни этого забора, ни дома с коричневой крышей – ведь ее привезли сюда в бессознательном состоянии и в том же состоянии увезли. Но она помнила...

Ее охватила паника. Она не понимала природы своего страха. Ее все пугало – и то, что Лавров зачем-то притащил ее сюда, и то, что забор и внешний вид дома, которых она не могла видеть, тем не менее, были ей знакомы.

Лавров слышал, как стучат у нее зубы. Он притормозил и повернулся. На Глории лица не было.

– Приходилось бывать здесь? – спросил он, подавляя приступ жалости.

Она в замешательстве кивнула.

– Не желаешь взглянуть на место своего заключения?По крайней мере, он вывел ее из апатии – это уже хорошо. Дом она тоже узнала, значит, не врала про похищение.

По улице шел здоровенный детина с собакой. Он был в камуфляжной куртке и солдатских сапогах. Пес рычал, натягивая поводок.

– Вы кто будете? – крикнул он.

– Служба банка, – высунулся из машины Лавров. – Собираемся выставить дом на торги за неуплату кредита. Вот, приехали взглянуть, в каком состоянии собственность господина Фролова.

Услышав фамилию хозяина коттеджа, мужик в камуфляже неохотно ответил на вопросы. Оказалось, он работает по соседству охранником. Фролов давно в дом не наведывался, говорят, в бегах. О нем ни слуху ни духу.

– Дом кто-нибудь охраняет?

– Был сторож... Игорехой звали... только погиб он. Убили! Я по телику видал, – объяснил мужчина, с трудом удерживая добермана, который рвался к автомобилю Лаврова. – Вот, собаку его взял. Он мне давно приглянулся, Кокс этот.

– Кокс?

– Так кличут добермана. Отличный пес! Я его просил у Игорехи, но он не давал. А потом гляжу – Кокс по пустым участкам бегает. Я и пригрел животное. Оказывается, Игореху того... застрелили, в общем. По телику фотки показывали, просили сообщить, кто опознает. Я и позвонил в ментовку. От греха подальше! Мало ли за что его прикончили? Вы что-нибудь знаете?

Лавров отрицательно мотнул головой.

– У кого ключи от дома? – спросил он.

– Были у Игорехи...

Лавров достал из кармана пятьдесят долларов и показал сторожу.

– Если надо, я запасные дам, – осклабился тот. – Менты приезжали, шастали по фроловскому двору, что-то вынюхивали... Выходит, теперь я оба дома охраняю.

– Кто же вам платит?

Мужик прищурился и сплюнул сквозь зубы в заросли молодой крапивы.

– Авось Фролов вернется, отблагодарит.

Лавров подумал, что после того, как в новостях показали убитого Игореху, этот сторож наверняка украдкой наведался в соседний коттедж – из любопытства или в надежде поживиться. И прихватил с собой комплект ключей. Так, на всякий случай. Россияне – народ запасливый.

Пока что слова сторожа подтверждали рассказ вдовы. Выходит, похитители и вправду решили поспешно скрыться.

Глория прислушивалась к разговору, затаив дыхание. Внутри всколыхнулся страх.

– Не бойся, – улыбнулся ей Лавров. – Я же с тобой. Мы только посмотрим, не осталось ли каких-нибудь следов...

– Чьих следов?

Он не ожидал найти в доме ничего существенного. Ему хотелось понаблюдать за поведением женщины. Не выдаст ли она себя?

В неприбранном дворе росли березы и чахлые елочки. Сквозь мусор и прошлогодние листья пробивалась зеленая травка. Глория с опаской оглядывалась. Неплотно прикрытые гаражные ворота поскрипывали. Справа от гаража в пустом вольере стояла будка, где, по-видимому, обитал Кокс, и собачья миска с подсохшими остатками еды...

В доме было сумрачно. Глория бесцельно кружила по комнатам. Под ногами хрустело битое стекло и строительная крошка. В гостиной с начерно сложенным камином Лавров подобрал замусоленные игральные карты и несколько бутылок из-под водки... покрутил в руках и выбросил. Хлеб на столе покрылся плесенью... две вспоротые консервные банки с испорченным содержимым издавали дурной запах.

Лавров нашел вход в подвал и позвал Глорию. Они спустились вниз. Начальник охраны шел первым, ощущая спиной ее панику.

– Я не могу! – простонала она и остановилась.

– Здесь никого нет, кроме тебя и меня...

Он продолжал обращаться к ней нарочито жестко, надеясь, что это не даст ей раскиснуть.

В подвале действительно не было окон. Белые стены, железная кровать с полосатым матрасом, пластмассовое ведро в углу... Что-то яркое бросилось в глаза Лаврову. Он подошел и вытащил из-под матраца шелковую женскую косынку.

– Твоя?

Глория кивнула со слезами на глазах. Ее подбородок дрожал, пальцы судорожно сжимали сумочку.

Для инсценировки все выглядело слишком правдоподобно. Даже ее неподдельный ужас.

– Ладно, пойдем...

Он взял ее за руку, как ребенка, и повел за собой. У двери он сказал ей:

– Покажи, как ты ее открыла!

Дверь поддалась легко. «Очко в мою пользу, – отметил Лавров. – Первая нестыковочка!»

– Ты мне солгала. Зачем?

Она, хлопая ресницами, уставилась на него. Почему она терпит этого невоспитанного мужлана? О, черт... дверь!.. У Глории совершенно вылетело из головы, что она наболтала. Кажется, он загнал ее в угол.

– Я сказала правду... подвал был не заперт.

– Эта дверь открывается без малейшего усилия.

– Я могла напутать, – выпалила она. – У меня был шок!

– Ну да... – Он саркастически хмыкнул, беря ее под руку. – Идем наверх. Покажешь, где ты нашла женскую одежду.

– Оставь меня!

Глория со злостью вырвалась и почти бегом пустилась по ступенькам. Она допустила оплошность. Нельзя расслабляться ни на секунду, иначе... этот проныра подловит ее на чем-нибудь.