– Колбин не дал мне денег, – призналась Глория, усевшись в машину. – Он просто жадный или хочет прибрать к рукам всю компанию?

– Не знаю... Вообще-то он прижимист, но в разумных пределах. Хотя сейчас, когда он остался у руля один... Строгая экономия средств может выручить его на какое-то время. Бизнесом-то заправлял твой муж! Колбин не уверен, что справится. Он нервничает.

– Ему была выгодна смерть Толика?

– Не думаю...

– Ты считаешь, аварию подстроили?

– Я предполагаю, что ее могли подстроить, – осторожно ответил Лавров. – Весьма искусно и ловко. Ты кого-нибудь подозреваешь?

Он впервые после похорон заговорил с ней о Зебровиче, о том, что тот, возможно, погиб не случайно.

– Сестра Павла любила его и ненавидела. За то, что он женился на мне, а на нее даже не смотрел.

– Алина Нефедова?

– Тебе откуда известно?

– Это моя работа...

– Ты следишь за мной?

– Я обеспечиваю твою безопасность. Ты ведь не хочешь, чтобы...

– Да-да... извини. Я обещала не вмешиваться в твои методы, а ты обещал не ущемлять мою свободу.

– Разве я ущемляю? Я возил тебя к Алине? Возил... и не задавал лишних вопросов. Я навел о ней справки, как только ты рассказала о письме. Кстати, где оно? Я хотел бы взглянуть.

– Сговорились вы, что ли? – разозлилась Глория. – Письмо я положила в сумочку... а сумочка пропала. Наверное, ее забрали те подонки. Там были мои документы, косметичка, телефон... Все исчезло.

Сумочку Глории, как и остальные вещи, в которых она в тот злополучный день вышла из дому, найти не удалось. Кроме косынки, которую кто-то сунул под матрас... Это занозой сидело в уме Лаврова. На вопрос, куда подевалась ее одежда, Глория твердила одно – «не помню»...

– Зачем тебе покупать дачу в Прокудинке? – спросил он, выруливая на проспект.

– А как иначе я попаду туда? Будучи хозяйкой, я смогу делать с домом все что захочу.

– Например?

– Пожить там хотя бы неделю... подышать тем воздухом... проникнуться духом того жилища...

– Обыскать каждый уголок, – добавил Лавров. – Заглянуть в каждую щелочку. Не осталось ли какого следа от человека, который пишет письма с того света. Я угадал?

Глория молча кивнула.

– Ты не веришь в смерть Павла?

– Я не знаю, во что мне верить... – вздохнула она.

– Вряд ли дача на сигнализации. Вряд ли там бронированная дверь, решетки на окнах и крепкие замки.

– Ты намекаешь...

– Я предлагаю съездить в эту чертову Прокудинку... желательно ночью. Проникнуть в дом, если уж возникла такая необходимость, поискать следы Павла Нефедова и убедиться, что ничего достойного внимания там нет.– Лезть в чужой дом? Без ведома хозяев?

– Хочешь спросить позволения у Алины или ее родителей?

– Нет, но...

– Вот то-то, что «но». И хочется и колется. Да?

– В письме не зря встреча была назначена именно в Прокудинке, – сказала Глория.

– Кто-то просто выманил тебя из дома... не сомневаясь, что ты никому ничего не скажешь и бросишься сломя голову на свидание с бывшим ухажером...

– Значит, этот кто-то должен был хорошо меня изучить!

– Не обязательно. Умный человек всегда имеет в запасе несколько вариантов. Если не срабатывает план «А», то приступают к плану «Б», «В»... и так далее. В твоем случае первая же попытка удалась.

– Павел делился с сестрой своими переживаниями...

– Не зацикливайся на ней, – посоветовал Лавров, притормаживая у кафетерия. – И дом в Прокудинке скорее всего обманка. Поверь моему опыту.

Она была не согласна, однако спорить не стала.

– Пойдем, перекусим... я с утра голодный.

Лавров заказал борщ и две отбивные с картошкой – ей и себе. Глория с трудом одолела половину порции, прикидывая, как ей отыскать «пещеру тролля». Причем сделать это так, чтобы Роман ничего не понял...

– У тебя есть карта Подмосковья?

– Ну есть...

– Дашь мне посмотреть?

Он, не прекращая жевать, поднял на нее глаза.

– Зачем? Забыла, где Прокудинка? Кстати, почему вы с Зебровичем не построили себе фазенду?

– Он не любил бывать за городом... после смерти Паши. На рыбалку ездить перестал. Даже удочки выбросил. А я предпочитала отдых на море. Мы оба избегали похожих ситуаций...

– Угу. Подсознательно! – брякнул Лавров. – Папаша Фрейд был прав. Хваленый человеческий ум – раб темных инстинктов.

Глория долго искала на карте деревню Орехово, где ее пригрела и накормила сердобольная Катерина и откуда она добиралась до шоссейки на дребезжащей «Ниве» Артамона. Она прикинула, сколько времени провела в лесу, пока ее не подобрал Гришаня...

– Далеко от «пещеры» я уйти не могла, – бормотала она, водя пальцем по тонкой линии автомобильной дороги. – Значит, это где-то рядом...

«Проселки на карте не обозначены! – осенило ее. – Ну и что? Гришаня довез меня до Орехова довольно быстро...»

Мысли путались. Воспоминания о гостеприимстве Катерины с Гришаней перемежались с картиной бездыханного тела в комнате, больше похожей на лабораторию алхимика и убежище колдуна, чем на рабочий кабинет.

Глория гнала от себя эту картину, тем упорнее та лезла в голову.

– Тьфу! Тьфу!

Она вдруг сообразила, что так и не отправила брату Катерины обещанных денег за поездку. Забыла. Еще бы! Она и без того была в шоке, а известие о гибели Толика окончательно ее доконало. Кстати, куда она сунула адрес, который нацарапал на бумажке владелец «вездехода»? Он был у нее в кармане... в куртке, которую дала ей Катерина. А потом...

Красивое и насмешливое лицо «тролля» стояло перед ней, уродец похлопывал себя по карманам и делал непонятные знаки.

– Чур меня! Чур, чур! – прошептала она, отмахиваясь от видения, словно оно имело материальное воплощение и находилось тут же в ее спальне.

«Рассыпься!» – добавил карлик и в самом деле рассыпался на множество звонких осколков.

Глория зажмурилась, тряхнула головой и поднесла руку ко лбу. Голова была горячая, ее бросило в жар, в пот. Она схватила салфетку и вытерла мокрое лицо.

– Ф-фу-у...

Знаки, которые делал карлик, вызвали в ее памяти забытые действия. Вот она снимает куртку... Где это было? В съемной квартире. Точно! Она сама машинально достает из кармана бумажку с адресом и прячет в другой карман. Это спортивный костюм, купленный Лавровым, чтобы она могла переодеться...