— И не раз.

«Возможно, мы виделись с ним на посольском приеме», —подумала Денисия и спросила:

— Кто он?

— В прошлом видный политик. Сейчас отошел от дел, но все ещепродолжает пользоваться весом. Только… — запнулся Боровский и продолжил слегким смешком:

— Хотя вам это даже на руку.

Денисия насторожилась:

— Что — это?

— Бертран старый прожженный волокита, но не пугайтесь. Зарамки дозволенного, если сами не захотите, он не выйдет.

— Конечно, не захочу.

— И не надо. Вы молоды и симпатичны. Он будет рад и этомуфакту. Бертран в глубине души по-прежнему романтик-мальчишка. Вообще-то он, каклюбой политик, все больше заботится о себе и ленив на дела хорошие, но, когдаречь заходит о милых крошках, здесь Бертран становится рыцарем и способен наподвиги. Да-да, вы правы, надо ехать в Париж. Думаю, Машикули будет противнаодна только мысль, что столь хорошенькая девушка, как вы, может погибнуть отруки злодея. Безусловно, он вам поможет.

— Дай-то бог, — выразила пожелание Денисия.

— Бог даст, — заверил ее Боровский. — Касаемо Машикули яабсолютно уверен, а вот как вывезти вас из страны, пока не знаю. Вы сейчас где?Впрочем, нет, не говорите. Скажите только одно: вы в безопасности?

Денисия оглянулась вокруг: в парке ни души.

— Вроде да, — подрагивая от холода, сообщила она.

— Тогда подождите секунду. Я лекарство приму — сердце опятьприхватило.

В трубке послышались шорох, журчание воды, тяжелые вздохи.

«Хоть бы старик не загнулся раньше, чем переправит меня воФранцию», — с юношеским эгоизмом подумала Денисия.

В унисон ее мыслям Воровский пробормотал:

— Тут раньше времени коньки бы не откинуть, ну дапостараемся. Вы без меня, деточка, пропадете. — И, не давая Денисии времени нарасстройство, он продолжил уверенно и даже с напором:

— Документы — ерунда. Здесь проблем не будет. Визу вам тожебыстро откроют, когда придет пора, а вот где вам отсидеться — не знаю. Я, каквы понимаете, не свободен. За мной следят. Спрятать вас не сумею.

Друзья у вас есть?

Денисия всхлипнула:

— Есть, да Карлуша про всех уже знает.

— А вот и нет, — утешил ее Воровский. — Про вас он как разничего и не знает. Вы же убиты. Не знаю даже я. Вы такая скрытная особа. АКарлушу больше интересуют друзья моей покойной жены. Ведь она от негоскрывается. Насколько я помню, общих друзей у вас с Зоенькой нет…

— Точно, — подтвердила Денисия и, сообразив, что Ларисаосталась вне поля зрения Карлуши, оживилась и закричала:

— Значит, я могу отправиться…

Воровский ее прервал:

— Тише! Молчите! Не надо мне знать, куда вы собираетесьотправиться.

— Думаете, ваш телефон прослушивается?

— Я принял меры, но береженого бог бережет. Поэтому давайтепоступим так: вы отправляйтесь, куда собирались, а я этим же утром займусьвашими делами. Через десять дней жду вашего звонка. Лучше ночью звоните, всеравно не сплю.

— Хорошо, я обязательно вам позвоню, — пообещала Денисия.

— А я к тому времени буду знать точно, как вам помочь. Вымне нравитесь. Похоже, вы честный и очень неплохой человек, — призналсяБоровский и, пожелав ей удачи, повесил трубку.

И в тот же миг Денисия вспомнила, что главного не спросила:предал ее Пыжик или не предал. По чьей указке Карлуша Степку убил?

Сначала она сильно расстроилась, психанула даже, но,подумав, решила, что это уже и не главное.

Главное — остаться в живых, а остальное успеется.

До самого утра Денисия пряталась по дворам, искала теплыезакутки между гаражами, не решаясь заходить в подъезды, а когда рассвело,отправилась в метро. Спрятав лицо в высоко поднятый воротник, она смешалась столпой, но и это ее не спасло. Как черт из коробочки, выскочила изэлектропоезда и прямо на нее хохлушка Зинаида, вся увешанная сумками. Выскочилаи затрясла необъятной грудью, и радостно завопила на весь перрон:

— Ой, Денька! Живая! А по телику показывали, что ты убитая!

— Говорите тише, — взмолилась Денисия. — И запомните, Зоя я.

— Зоя?! — ахнула Зинаида. — А как на Деньку похожа!

Денисия сердито напомнила:

— Мы близнецы.

— Да-да, точно, — закивала головой Зинаида. — Я с перепугузабыла. А Степка-то наша где?

— Почему вы спрашиваете? — насторожилась Денисия.

— Ха! Ну, дивчина, ты даешь! Почему я спрашиваю! Потому, чтопахать за нее мне не хочется. Она думает выходить на работу?

— Ну-у, не знаю…

От сомнений таких Зинаида рассвирепела и, подпирая сумкамисвои крутые бока, закричала:

— Ха! Не знает она, смешная! Так не мешает тебе узнать, чтоАзер грозился Степку уволить. Уж она мне клялась! Так клялась! Я и Азерупередала…

Денисия остолбенела:

— Как — клялась? Когда?

— Да вчера, когда энтот, Харик ее, заходил.

— Гарик к вам заходил?

— Ну да, разыскивал Степку. До чего дожила, то по Харикусохла, а то вдруг сбежала. Хлопец ко мне протоптал дорожку, кажный деньзаходил, спрашивал, не объявлялась ли Степка. И, главное, что интересно: толькомы говорить про нее разогнались, а тут и сама она Харику своему на мобилузвонит. Просит, плачет, приди меня забери. Я, не будь дура, трубку вырвала идавай ругать ее, стерву. «Ты когда, — кричу, — на работу придешь?» А она мне:«Тетя Зина, не беспокойтесь. Скоро выйду, так хозяину и передай».

— А Гарик?

— А шо Харик? Он обрадовался и убег.

— Куда?

— Да к ней. Степка же адрес ему свой дала. Квартиру она, чтоль, поменяла. Так я ничего и не поняла.

Ой, я ж на работу опаздываю, — заспешила вдруг Зинаида. —Степке привет передавай! — крикнула она и бодро шагнула в толпу.

Толпа ее приняла и понесла к эскалатору, а Денисия,обессиленная, рухнула на скамейку. Сестры, теперь уже все покойные, проигралией спор. Не на тех они делали ставки — не на тех и не на то.

Но в гибели Степаниды Денисия винила только себя, а вовсе неГарика. Что Гарик? Он мужчина, эгоист, слабак. Такие в первую очередь любятсебя.