— Значит, разница есть. Ты пойми, я журналист, хочуразобраться в твоей истории, помочь тебе хочу.

Денисия, сузив глаза, спросила:

— Журналистское расследование хотите устроить?

— Да, хочу.

«Врешь ты все. Любому младенцу известно, что все ваширасследования — это самые заурядные „сливы“», — подумала Денисия и спросила:

— И как же мы с вами поступим?

Аронов положил руку на ее плечо и сказал:

— Рассказывай, что с тобою случилось?

— И вы не будете милицию вызывать?

Он замялся:

— Нет, милицию вызову все равно. Ладно, давай сделаем так:ты отправишься в мою машину и спокойно там посидишь, пока я здесь закончу.

— А потом?

— А потом что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — согласилась Денисия.

Итак, мужчина для женщины — важнейшее средство передвиженияпо жизни. Этот вид транспорта, радуя нас разнообразием форм, размеров, цветов иоттенков (от гигантов до карликов, от жгучих брюнетов до пламенно-рыжих),зачастую исполняет лишь декоративную функцию. Иной является роскошнымдополнением театральному платью, другой чудесно смотрится в интерьере квартиры,хотя многие великолепно гармонируют только с диваном. Но несмотря на то, чтомужчина не оправдывает ожиданий и по движущей силе своей скорей способен везтилюбимую женщину не к счастью, а к могиле, все же складывается впечатление, чтокак вид транспорта он незаменим. Некоторые утверждают, что мужчина никогда невыйдет из моды.

Возможно, но так ли это хорошо, если нас, женщин, даже самыескоростные из них увозят совсем не так далеко, как хотелось бы, и порой совсемне туда, как уже говорилось выше. Усугубляет проблему то, что нет никакойнадежды ждать от них большего. Почему? Да потому, что каждая из нас компетентноможет сказать про своего: эгоист и неумеха. И уже не важно, что она смечтательной надеждой смотрит на чужого — там все то же: неумеха и эгоист. Такстоит ли удивляться несовершенству нашего мира ? Ведь мир мы доверили строитьсвоим мужчинам: неумехам и эгоистам.

Да, согласна, когда на слабые женские плечи вдруг ложитсянечеловеческий груз современной жизни, невольно наступает шок и подгибаютсяколени. Мгновенно является мысль, что лучше ехать, чем идти, как следствие —поиск свободного мужчины. Но здесь резонно заметить: шок — плохой советчик.Уверяю, мужчина — не самое лучшее средство передвижения по жизни. Что — самое?

ТЫ, моя дорогая! Имея СЕБЯ, бессмысленно и опасно надеятьсяна какого-то там мужчину.

Скажи себе смело и четко: «Что такое — он? Вот я — это, я!»

И.., вперед!

Здесь, правда, появляется опасность, что мгновенно найдетсяездок и у тебя. Но нам ли бояться? Известно любому: на женщине далеко не уедешь— где сядешь, там и слезешь. Мы, женщины, везем только тогда, когда хотим этогосами.

Каждая из нас умеет элегантно затормозить и твердо сказать:«Милый, стоп! Это твоя остановка. Дальше я поеду сама…»

Первым ласточкам, тем, которые именно так поступили, этучасть своего опуса и посвящаю.

Конечно же, Денисия и не подумала дожидаться Аронова. Онаприпустила со всех ног сразу же, едва вырвалась из архива. Куда? Да куда глазаглядят, лишь бы подальше от жуткого места.

Отбежав на безопасное расстояние и почувствовав, что страхотступил, она вспомнила про папку.

Захотелось немедленно заглянуть в нее. Отправиться в людноеместо Денисия не решилась и устроилась в парке на скамейке под фонарем.Озябшими и непослушными от холода пальцами она ворошила листы бумаги и жадночитала, но понять ничего не могла.

«Эх, показать бы все это Лариске, — сокрушалась она. — Я вэтом деле полный профан, а уж Ларка разобралась бы, недаром несколько летспециализировалась на экономических преступлениях».

Но даже несведущей Денисии было совершенно очевидно, что«Модекс» увяз в криминале по уши, а уж в том, что имеет он какое-то отношение кее злоключениям, Денисия и вовсе не сомневалась.

Но тогда возникал вопрос: зачем Пыжик, все дела свои бросив,кинулся доставать компромат на этот подозрительный холдинг? Если од предалДенисию, то зачем холдинг был ему нужен? Напротив, раз прищучили Пыжика, ондолжен быть паинькой, должен забыть о существовании «Модекса». Именно из-захолдинга его и убили, ведь, судя по беспорядку на столе, неизвестные явноприходили за папкой.

«Нет, что-то не вяжется здесь», — решила Денисия.

Утратив уверенность в предательстве Пыжова, она растерялась.Невыносимо захотелось знать, по чьей вине погибла Степанида. Спросить об этомможно было только у банкира, но с ним совсем не хотелось разговаривать. В концеконцов Денисия себя пересилила и позвонила ему. Несмотря на глубокую ночь, онмгновенно откликнулся и, изумляя ее, закричал:

— Девочка моя, это ты?

— Как ты узнал? — спросила Денисия.

— Почувствовал.

— Я не разбудила тебя?

— Нет, я не сплю. Скоро утро, но заснуть не могу.Абсолютнейшая бессонница. С тех пор, как погибла наша Зоя…

— Как вы узнали? — цепенея, спросила Денисия, мгновеннопереходя на «вы».

Воровский горько усмехнулся:

— Что же ты думала, девочка, я не узнаю свою жену? Переоделаее, челку отстригла, а того не учла, что все дни напролет она холила свое тело.На ее коже нет ни одного волоска, ее ногти — произведение искусства.

— Да, это так, — вынуждена была согласиться Денисия, — нокогда вы об этом узнали?

— На следующий день после нашего разговора.

— Как?

— Отправился в морг и внимательно осмотрел тело жены.

— Но вы же сегодня звонили мне и называли меня Зоей. Зачем?

— Девочка моя, было бы глупо признаваться в своем прозрениив такой неподходящий момент. Я боялся, что ты мне не поверишь и наделаешьглупостей.

Раньше я тебя недолюбливал, но теперь ты мне дорога. Ядействительно хочу, чтобы ты жила.

— Почему?

Воровский молчал. И тогда Денисия сделала фантастическоепредположение:

— Вы рассчитываете, что я, как самая разумная из сестер,отомщу убийце вашей жены?

— Возможно. Судя по всему, вы изворотливая и совсем неглупаядевица, — тоже переходя на «вы», ответил Воровский и вдруг рассердился:

— За кого вы меня принимаете? За убийцу? За живодера? Япорядочный человек! Я сам жертва!