не бойся. Полог надёжный. Он сейчас уйдёт. А если нет, то я ему помогу.

Судорожно вдыхаю. Шепчу, едва шевеля губами:

– Я не боюсь.

Вглядываюсь во мрак. Джаред непозволительно близко, всюду его запах. Это сводит с ума. В шкафу и одному-то сидеть тесно, а уж двоим…

– Врушка, я слышу твоё сердце. Оно так стучит.

– Как?

– Быстро. Так быстро, словно сейчас выскочит и убежит.

– Это не из-за страха, – оправдываюсь шёпотом.

Это из-за тебя!

– Просто … – бормочу, – слишком непривычно.

– Непривычно, согласен, – в голосе принца хриплые нотки, – я тоже никогда не прятался в шкафу.... и в ледяном озере не купался, до встречи с тобой.

– Я тоже многое не делала… до тебя.

Например, не умирала на алтаре. И не мучилась от зависимой метки…

Встряхиваю головой, пытаясь выгнать лишние мысли. Прислушиваюсь к происходящему в комнате.

Судя по звукам, Гилберт или уже ушёл, или так и стоит на пороге. Выходить пока рано, но чем дольше я здесь, тем сложнее здраво мыслить. Для моего зверя Джаред слишком ярко и вкусно пахнет. Сложно сосредоточиться.

Ну вот зачем принц полез за мной? Наверняка из вредности! Хотел смутить глупую принцессу? Теперь, наверное, вовсю веселится. Жаль, в темноте не рассмотреть его лица.

Надо бы отсесть подальше…

Я осторожно отодвигаюсь, плотнее прижимаюсь лопатками к стенке шкафа, но ступни вдруг соскальзывают по лакированному полу так, что я сажусь на попу, коленками стукаюсь о чужие коленки, врезаюсь голенью в мужское бедро.

– Ой! – пищу я. – Извини!

Дыхание перехватывает. Становится так душно, что нечем дышать. Теперь я касаюсь Джареда ногами в нескольких точках, но мне кажется, если снова пошевелюсь, то сделаю только хуже. Лучше вовсе не двигаться!

Секунда тишины.

Звук его ускоряющегося сердца.

И почему Джаред молчит? Даже не подкалывает про "неуклюжесть".

– Знаешь, – шепчу, – теперь у тебя тоже…

– Что? – низкий рык.

– В груди барабанит. Так быстро…

Воздух густеет. Мне мерещится, что тьма надвигается.

– Николь…

Мерещится, что сейчас я вот-вот пропаду в этой тьме, потеряю себя!

– Нет! – Я выставляю руки в защитном жесте и сразу встречаю ладонями мужское тело: твёрдую грудь, каменные мышцы под слоем ткани. Проклятье! Живот скручивает горячий спазм, кровь ударяет в голову. Я дышу как в горячке – часто-часто.

Джаред не двигается, его сердце тяжело и сильно бьётся в мои пальцы.

– Нет, – шепчу обречённо, а мои ладони сами скользят по чужому телу. Руки словно примагнитило, приклеило намертво, если отрывать то только с кожей. Мне стыдно до обморока!

О боги… боги…

Сижу в шкафу и лапаю мужчину. Моего истинного!

И не могу остановиться!

Мне хочется плакать и смеяться одновременно. Под рёбрами ширится пустота.

Мне этого слишком мало! Метка требует большего. Мужские мышцы такие горячие, от аромата чужого тела кружится голова и пересыхает в горле. Джаред тяжело и размеренно дышит, словно едва сдерживаясь. Его ведь тоже тянет? Эта цепь – она одна на двоих.

Голова кружится, кружится мир. Зверь пробивается к коже, инстинкт перехватывает контроль. “Я пропала”, – беспомощно сверкает и тухнет в голове мысль. Я будто во сне.

Голодно провожу по мужскому телу – грудь, бока, плечи. Сильные, горячие, широкие. Болезненная нега растекается по телу, вот оно – моё лекарство.

– Николь, – низкий рык.

И Джаред вдруг подаётся вперёд, вминает меня в своё тело, захватывает поцелуем губы. Лопатками ударяюсь о стенку, хнычу ему в рот, пуская настойчивый язык, повисаю на крепких руках, цепляюсь пальцами за чужие плечи. Как же мучительно сладко и горько. Как же хочется быть ближе. Это похоже на пытку, я будто тону, а этот мужчина – мой воздух.

Как же приятно. Необходимо! Мой зверь сходит с ума, волк в Джареде рычит от нетерпения.

Мыслей нет, разум заволокло туманом.

Я словно мушка, что увязла в смоле.

Гилберт… Кто это?

И зачем мы залезли в шкаф?

Должно быть сошли с ума!

Стон наслаждения вырывается из горла, его губы жадно ласкают, завоёвывают, клеймят. Это как лихорадка, как бой во тьме. Он сверху, мы бьёмся локтями о стенки. Его пальцы в моих волосах, захватывают пряди, тянут.

Его колено между моих бёдер, раздвигает ноги. Я подаюсь навстречу безумию. Мне нужно, мне очень надо! Метка пульсирует в такт сердцу, под веками вспыхивают алые пятна. Его язык влажно сталкивается с моим языком.

Горячо, сладко.

Облегчение прокатывается по телу трепетом. Кожа пылает. Мне так хорошо в чужих объятиях, что впору умереть. Никогда не испытывала подобного.

Я слепо шарю по мужской рубашке, пытаясь добраться до голой кожи… И вдруг ладонь колется обо что-то острое. Внезапная боль немного отрезвляет, а пальцы машинально ухватываются за вещицу, на которую наткнулись.

Секунда…

Вторая…

И будто окатывает ушатом холодной воды.

– Х-хватит!

Я отталкиваю настойчивые руки, а когда не понимает, наугад размахиваюсь ладнью. Звонкий хлопок! Пощёчина удалась.

Вываливаюсь из шкафа: красная от стыда, испуганная до дрожи. Слава богам, Гилберта нет. Он должно быть давно ушёл, а мы… А я!

Вскакиваю, отшатываюсь к диванам, с испугом смотрю на растрёпанного и злого принца. Он мотает головой, как дикий зверь, зелёные глаза светятся, отражая лунный свет из окна.

Отшагнув, я опускаю взгляд на вещицу в моей ладони.

Ту самую, что случайно взяла из кармана Джареда. Ту самую, что привела меня в чувство. Холодок ужаса царапает спину, руки вздрагивают, а внутри что-то обрывается.

На моей ладони лежит маленький, искусно сделанный кулон на тонкой цепочке. Чёрный кролик в золотой короне.

Такой же кулон Виктория крепко сжимала в руке даже после своей смерти.

В носу и горле разливается свинец. В голове ураганом носятся мысли. Существуют ли такие совпадения? Много ли в Аштарии кулонов подобных тому, что лежит на моей ладони?

Ответ: Очень много! Но все они – дешёвая бижутерия. А этот сделан искусным мастером, корона из чистого золота, сам кролик из редкого драгоценного камня. Такие кулоны – не просто украшение, это знак признательности Короля, его высшая милость. Они открывают многие двери, а их хозяин неприкосновенен, пока иного не скажет Король.

Именно такой кулон Виктория сорвала с убийцы! Именно его так судорожно сжимала в ладони! Эта вещица стала веским доказательством вины Аштарии, ведь её обладателем может быть лишь приближённый к Королю человек.

Так откуда столь ценная вещь обнаружилась у Джареда?!

– Откуда у тебя этот кулон?! – в моём голосе нотка истерики.

Джаред всё ещё стоит у злосчастного шкафа, нервно проводит рукой по растрёпанному серебру волос. В глазах и зелени-то нет, одна тьма и бесконечность.

– Подарили, – раздражённый рык.

– Кто