В путешествии по лабиринту голос Фред огибал препятствия, расслаивался и сплющивался, чтобы просочиться в узкие рулоны. Он звучал одновременно везде, и Джек понятия не имел, как далеко и в какой стороне находится его помощница.

– Вот что-то о проклятиях! – воскликнула Фред, но не успел Джек встрепенуться, как она разочарованно добавила: – Нет, не то. Здесь про огненную птицу.

– Прошу, не говори, что познавший её пламя будет вечно проклят. – Джек уныло взглянул на свою покрытую зарубцевавшимися линиями кожу.

– Ну, когда-то думали именно так. Потом огонь фуока считали благословением, ещё позже – о! – предвестником великих подвигов… хм, но после этого птиц снова нарекли проклятием и даже стали истреблять.

Ну ещё бы. По странному совпадению свиток, который Джек как раз держал в руках, тоже был об огненной птице – о двух, если точнее. Очень старый, почти рассыпающийся от прикосновений лист пергамента хранил изображение пары горящих птиц: они кружились в странном танце, и даже скромных орнитологических познаний Джека хватило, чтобы предположить брачные игры.

– Итак, теперь мне всё ясно, – торжественно изрекла Фред где-то неподалёку. – В центре зала находятся самые древние записи, а каждый новый круг приближает нас к сегодняшнему дню. Здешние летописцы молодцы, так аккуратно всё рассортировали!

– Это ты молодец, – вставил Джек, не скрывая восхищения.

– Естественно. Нам нужен период двухсотлетней давности, значит… – послышались шаги, – вот этот круг, да. Хронология начинается в северной точке – стороны света, кстати, нарисованы на потолке – и следует по часовой стрелке. На свитках с печатями всякая бюрократия – их можно не проверять. В рулонах без ручек и с неровными краями я чаще всего находила карты – тоже без надобности. Выходит, нам осталось посмотреть всего несколько сотен свитков в восточном сегменте.

Джек прикинул, где находится центр, определил стороны света и через минуту вышел к Фред.

– Как ты поняла всё это так быстро? – спросил он чуть ли не обвинительно.

Хмыкнув, Фред поправила козырёк несуществующей кепки и важно изрекла:

– Это же элементарно, мистер Сандерс!

Несколько сотен свитков превратились в несколько часов. Сначала Джек внимательно рассматривал каждый документ и радовался: не всякому рассказчику везёт найти такой клад с историями. Но скоро усталость победила любопытство. Веки слипались. Буквы наскакивали друг на друга, рисунки и схемы примелькались, а названия с именами слились в абракадабру. Иногда тишину нарушал чей-то многообещающий возглас, но каждый раз за ним следовало «ой, нет, не то».

– Вот, – сказала Фред, – здесь не только девочка родилась. У принцессы было ещё четверо старших братьев.

Информация не сразу завладела вниманием – Джек как раз просматривал приказ о казни тридцати мятежников, подписанный тогдашним верховным судьёй. Почерк у того был размашистый, с завитком на первой букве «М», но стройный.

– Их отцом был верховный судья Маларк – кстати, он это звание и учредил. А перешёл титул… эй, мистер Сандерс, слышите? Титул перешёл к мужу его внучки, потому что все пятеро детей трагически погибли.

Джек метнулся к ней и уставился в бумагу. Всё как Эри рассказывала: принцесса Фирея потеряла рассудок, кровавое убийство… пустыня поглотила нижние этажи замка.

– Тут ничего не сказано о проклятии, – пробормотал Джек.

Фред фыркнула.

– А вы хотели подробную инструкцию? Надеюсь, потомки этой Фиреи не унаследовали её наклонности серийного убийцы, а то я уже сомневаюсь, стоит ли вам с ними связываться.

– Сомневаешься. – Джек сощурился с максимальным ехидством. – После всех шуточек о моей женитьбе ты вдруг…

– О, смотрите, тут портрет всей семьи сохранился! – Технично сменив тему, Фред положила поверх описания печальной истории весьма детальный рисунок. – Так, кто тут у нас? Сама принцесса – хм, выглядит миленькой и пока что психически стабильной. Братья у неё красивые были, даже жаль их…

– Знаешь, Фред, мы уже достаточно выяснили, пойдём.

Фред выдернула руку. Она больше не комментировала, а молча разглядывала лица людей, умерших два столетия назад. Фирею художник изобразил нежной и застенчивой, её старших братьев – высокими и представительными. Они стояли полукругом у трона с распростёртыми чёрными крыльями, а на троне сидел их отец, верховный судья. Человек в строгой мантии и с аккуратной короткой стрижкой. Человек с красивым почерком, любящий украшать завитушками букву «М». Человек, которому так шли крылья за спиной, что он веками не мог расстаться со своим троном.

– Мистер Сандерс…

– Тише, Фред.

– Но, Джек, это ведь…

– Фред. Тише. Я знаю.

Не успел Джек это произнести, как свиток загорелся. Фред вскрикнула. За две секунды странное белое пламя сожрало бумагу, оставив эхо испуга и покалывание в пальцах. В следующей вспышке исчезла память о принцессе Фирее.

– Пойдём отсюда. – Джек схватил Фред за локоть и потащил к выходу. К счастью, ей хватило благоразумия воздержаться пока от вопросов.

А человек на троне, пусть его портрет бесследно исчез, словно всё ещё был здесь и осуждал взломщиков.

– Ой, смотрите! – Фред зацепила плечом полку. Её прикосновение невидимой спичкой зажгло бумагу, и рулоны один за другим превратились в горку – не пепла – пыли.

Они зигзагами двинулись дальше. То ли чувство вины ломало координацию, то ли страх добавил неуклюжести… то ли колонны в самом деле вставали на пути – словно ожившие деревья, протягивали свои ветви-свитки, и те загорались от легчайших касаний. Джек чувствовал себя слоном в посудной лавке, только вместо бьющегося фарфора всё вокруг озарялось вспышками. Не горячий и не холодный, огонь не трогал людей, лишь шевелил волосы на затылке.

Что случится, когда они добегут до двери?

А дверь просто открылась. Сначала отъехала одна – потом, крутанувшись, их выпустила другая. Напоследок Джек обернулся, ожидая увидеть пылающие страницы истории и покрытые копотью пустые полки – но нет. Архив выглядел так же, как до их появления: масштабный, нетронутый, освещённый искусственной луной. Сердце бывшего библиотекаря забилось чуточку ровнее.

Джек плохо помнил, как они мчались по коридорам. Будто бы никем не замеченные, заскочили в его спальню и уселись на пол между кроватью и окном. В полумраке Джек отыскал на тумбочке графин с вином, которому чья-то заботливая рука никогда не давала опустеть, и щедро наполнил две чаши.

– Хм, я просто уточнить. – Фред с таким энтузиазмом отхлебнула, что чуть не поперхнулась. – Человек на портрете не просто похож на Морна – это и есть Морн?

Джек одновременно кивнул и пожал плечами.

– А откуда вы знаете?

– Не то чтобы знаю – надеюсь, что я не прав. Просто некоторые ниточки так переплелись.

– Вот не зря я назвала его тёмным властелином!

Фред