более чем 18 миллионов людей, а многие разводили еще животных и домашнюю птицу, чтобы получать дефицитные яйца, молоко и мясо. В городах жило почти два миллиона коров[434]. Миллионы рабочих выращивали картофель, капусту и другие овощи, а созданные профсоюзами огородные комиссии следили за тем, чтобы грядки пололи и рыхлили, и за сбором урожая и обеспечивали рабочих материалами для упаковки продуктов и защиты грядок на зиму. Когда заводу № 29 выделили около двухсот гектаров земли, чтобы распределить ее между рабочими, на директора обрушилась лавина заявок от желающих получить участки – более восьми тысяч[435]. В Магнитогорске изобретательные рабочие вспахали большой общий участок трофейными немецкими танками, из которых они сделали тракторы[436].

Самой распространенной огородной культурой оказался обыкновенный картофель, вскоре ставший главной пищей военных лет[437]. В 1943 году индивидуальные огороды и подсобные хозяйства при заводах и учреждениях по всему СССР обеспечивали каждого городского жителя приблизительно 69 килограммами картофеля. В Сибири, где рабочие могли возделывать более обширные участки земли, урожаи были гораздо больше: 148 килограммов в Омске, 201 килограмм в Новосибирске, а в Кемеровской области – целых 274 килограмма на человека. В среднем по стране картофель обеспечивал дополнительные 159 калорий и 3 грамма белка в день на человека, а жителю Кемеровской области – 631 калорию и 11 граммов белка. Это немалое количество, и в некоторых регионах картофель спас много жизней[438]. Самые крупные урожаи огороды принесли в 1944 году, хотя не у всех семей, особенно эвакуированных, была возможность получить участок[439]. Подсобные хозяйства, нецентрализованные запасы и огороды в совокупности существенно увеличивали объем доступного продовольствия. Для населения городов в целом самым важным из трех перечисленных ресурсов были огороды, хотя рабочие предприятий, содержавшие подсобные хозяйства или прикрепленные к ним, тоже значительно пополняли свои запасы. Однако все местные источники продуктов появились в результате централизованной продовольственной политики, проводимой государством через профсоюзные и партийные организации.

«Свободная» торговля и колхозные рынки

С экономической точки зрения к «свободному» рынку продовольствия ближе всего были колхозные рынки, известные на тот момент как «вольные», «личные» или «крестьянские». На колхозных рынках возможность купить те или иные продукты зависела от платежеспособности, а не от субсидий и принципов, лежавших в основе карточной системы. Но и колхозные рынки тоже составляли часть продовольственной политики государства, активно поощрявшего их как ценное дополнение к централизованным запасам. Отдел колхозной торговли, подведомственный Наркомату торговли, поддерживал их, отслеживал их количество и товарооборот, подсчитывал их долю в общем объеме продовольствия. Например, по данным Наркомата торговли, на 1 января 1944 года в России насчитывалось почти 2700 колхозных рынков. Работники местных партийных организаций и советов обустраивали рынки, предоставляя колхозникам место и санитарные условия, возможность рекламировать свои товары и общаться с городским населением, чтобы привлечь покупателей[440].

Государство покупало у колхозников урожай по государственным ценам, и колхозы служили основным ресурсом для пополнения центральных запасов. Доля, выручаемая каждым колхозником от продажи, зависела от количества трудодней, отработанных им за год. Но государство назначало низкие расценки, а выручка за трудодни была слишком мала, чтобы обеспечить пропитание. Например, в 1942 году колхозник получал не более двухсот граммов зерна и ста граммов картофеля в день[441]. Чтобы выжить, крестьяне засевали собственные участки, которые государство в августе 1941 года расширило, и разводили домашнюю птицу[442]. Излишки с этих участков колхозники продавали, а готовили пищу вместе с рабочими: на заводах и рядом с ними, на железнодорожных станциях, вдоль путей. Колхозные рынки обеспечивали значительную – и все возрастающую – долю продуктов, потребляемых городским населением, и играли особенно важную роль как источники молока и мяса.

Хотя за годы войны доля продовольствия, обеспечиваемая колхозными рынками, росла, крестьяне привозили на рынок все меньше продуктов. Колхозы регулярно теряли лучших работников, мобилизуемых на оплачиваемую работу, в ремесленные училища и в ряды Красной армии. К 1944 году подавляющее большинство оставшихся составляли инвалиды, матери, дети и старики[443]. Крестьяне мало что могли купить, поэтому им было уже незачем продавать продукцию с собственных участков: они стремились либо меньше выращивать, либо больше съедать сами. В период с октября 1941 года по октябрь 1943‐го сбыт мяса, молока, сливочного и растительного масла, яиц и даже картофеля резко упал. Продажи молока снизились с 57 миллионов литров до всего 48 000, а мяса – с более чем 20 миллионов тонн до приблизительно 4 миллионов. Стабильно росли только продажи ржаной и пшеничной муки. Рост доли колхозных рынков в городском потреблении, несмотря на снижение товарооборота, служил печальным признаком того, что городское население потребляло все меньше[444].

Цены на рынках зависели от спроса и предложения, но влияли на них и низкие субсидируемые государством цены, заданные карточной системой. Например, когда в 1943 году государство увеличило продовольственные нормы, цены на рынке упали. А когда в ноябре 1943 года государство уменьшило норму хлеба, на колхозных рынках подскочили цены на муку[445]. Массовое распространение огородов тоже способствовало снижению цен на рынке, особенно на картофель и другие овощи, спрос на которые уменьшился. Промышленные предприятия, закупавшие продукты оптом, тоже содействовали снижению цен. Рабочие платили за продукты меньше, чем если бы каждый покупал их сам. К тому же государство сознательно старалось снизить инфляцию, изымая деньги из обращения посредством государственных займов (военных облигаций), лотерей, налогов и пошлин[446]. Так, в июне 1943 года, когда доходы крестьян выросли за счет торговли на колхозных рынках, государство в пять раз повысило налоги на личные участки, содержание коров и домашней птицы[447]. Наконец, местные власти активно боролись с посредниками и спекулянтами, в больших количествах скупавшими продукты, чтобы перепродать по более высоким ценам. Продовольственная политика давала порой парадоксальные результаты. Пока шла война, колхозы все чаще платили крестьянам за их долю урожая не ценной мукой или зерном, а деньгами. Но выращивать зерно на маленьких личных участках, равно как и молоть его вручную, было трудно. Крестьяне, не имея ни права на получение продовольственных карточек, ни доступа к зерну и муке, на рынке часто старались обменять продукцию со своих участков на хлеб или хлебные карточки. Например, в конце осени 1943 года в Ленинградской области колхозники часто продавали рабочим молоко в обмен на хлеб[448]. Война странным образом поменяла их роли: главным производителям зерна нередко приходилось покупать хлеб у рабочих.

Цены на колхозных рынках часто были не по карману обычным