— Что-то не так?

— Я слегка обеспокоилась, когда ты развеял облако и ононачало ругаться по-стирикски.

— Я и сам это заметил. — Спархок скорчилгримасу. — Как это остальные упустили такую важную деталь? Сдается мне,она весьма значительна.

— На каком языке выругаешься ты, если зашибешь палец наноге?

— По-эленийски, конечно.

— Конечно. Это твой родной язык. Не значит ли это, чтородной язык того, кто наслал это облако, — стирикский?

— Об этом я и не подумал. Пожалуй, ты права.

— Это обеспокоило меня — и, по правде говоря, совсем неслегка. Оно наводит на мысли, которых я не желаю принимать всерьез.

— Например?

— Прежде всего — что на нашего врага трудится некийстирик, весьма искушенный в магии. Это облако создано сложнейшим заклинанием.Насколько я могу судить, во всем Стирикуме найдется лишь восемь-десять человек,которым такое по плечу, и всех этих людей я знаю. Они мои друзья. Не слишком-топриятно размышлять о таком. Так почему бы тебе не понадоедать кому-нибудьдругому и не оставить меня наедине с моими мыслями?

Спархок сдался и отъехал немного назад, присоединившись ксвоим спутникам.

— В наших планах произошли некоторые изменения, —сообщил он им. — Афраэль сейчас немного занята, поэтому мы не сможемизбежать встречи с пограничной стражей.

— Чем она занята? — спросил Бевьер.

— Ты не захочешь это знать, Бевьер. Поверь мне —кто-кто, а уж ты наверняка не захочешь.

— Она творит какую-то божественность? —осведомился Телэн.

— Телэн, — выговорил ему Берит, — нужноговорить «чудо», а не «божественность».

— Именно это слово я и искал, — пояснил Телэн,прищелкнув пальцами. Вэнион хмурился.

— Переход границы всегда сопряжен с волокитой, —проговорил он, — но кинезганцы, говорят, довели это искусство до пределовсовершенства. Они способны целый месяц торговаться о размерах взятки.

— Для этого и существуют топоры, лорд Вэнион, —проворчал Улаф. — Ими мы убираем с пути различные помехи — кустарник,деревья, назойливых чиновников и все такое прочее.

— Нам ни к чему международный инцидент, сэрУлаф, — ответил Вэнион. — Впрочем, быть может, нам удастся немногоускорить ход дела. У меня есть имперский пропуск, подписанный лично Сарабианом.Возможно, этот документ окажется достаточно весомым, чтобы перенести нас черезграницу без особой задержки.

Граница между Эдомом и Кинезгой была отмечена рекой Пелой, иу дальнего конца крепко сколоченного моста стояло прочное, похожее на глыбуздание, за которым виднелся конский загон.

Вэнион и его спутники проехали по мосту к баррикаде накинезганской стороне, у которой поджидали их вооруженные люди в диковинныхразвевающихся одеждах.

Имперский пропуск, который предъявил Вэнион, не только непомог им быстро пересечь границу, но и прибавил осложнений.

— Почем мне знать, что это действительно подпись еговеличества? — подозрительно осведомился капитан кинезганцев, говорившийпо-тамульски с сильным акцентом. Это был смуглый человек в свободномчерно-белом полосатом одеянии, голову его причудливо обматывал кусок ткани.

— Знаешь, что куда важнее, приятель? — грубоватоосведомился Спархок по-тамульски. — Почем тебе знать, что это не подписьего величества? Атаны весьма неприязненно относятся к тем, кто не исполняетприказов императора.

— Подделка подписи императора карается смертью, —зловеще напомнил капитан.

— Я слышал об этом, — ответил Вэнион. —Однако неподчинение его приказам тоже карается смертью. Я бы сказал, что одномуиз нас грозят серьезные неприятности.

— Мои люди, так или иначе, должны обыскать ваши тюки напредмет контрабанды, — надменно сообщил капитан. — Я обдумаю, что свами делать, пока они будут исполнять свои обязанности.

— Обдумай, — согласился Спархок ровнымнедружелюбным тоном, — но имей при этом в виду, что неверное решениевесьма печально отразится на твоей карьере.

— Не понял, к чему ты клонишь.

— Человек без головы вряд ли продвинется по службе.

— Мне нечего бояться, — заявил капитан. — Ястрого следую приказам своего правительства.

— А атаны, которые отсекут твою голову, будут строгоследовать приказам своего правительства. Уверен, что все вы получите безднуудовольствия от такого точного соблюдения приказов. — Спархок повернулсяспиной к назойливому капитану, и они с Вэнионом подошли к остальным.

— Ну что? — спросила Сефрения.

— Похоже, к голосу императора здесь, в Кинезге, неособенно прислушиваются, — ответил Вэнион. — Наш приятель в купальномхалате припас целую книгу таможенных правил и намерен применить их все, чтобызадержать нас.

— Ты пробовал подкупить его? — спросил Улаф.

— Я намекнул на возможность подобного решения, —пожал плечами Вэнион. — Он сделал вид, что не понял намека.

— Вот это уже необычно, — заметил Келтэн. —Взятка — это первое, что приходит в голову любому чиновнику в любом уголкемира. Похоже на то, что он попытается придержать нас здесь, пока не прибудетподкрепление.

— А оно, по всей видимости, уже в пути, — добавилУлаф. — Почему бы нам не принять меры?

— Это лишь догадки, господа, — укоризненно сказалаСефрения. — Вам всем просто неймется отыскать повод, чтобы применить кэтим пограничным стражам свои эленийские штучки.

— Ты хочешь применить к этим людям эленийские штучки,Улаф? — мягко осведомился Келтэн.

— Я предлагал обратиться к эленизму еще до того, как мысюда приехали.

— Мы замышляем это отнюдь не из кровожадности, матушка, —сказал Вэнион своей возлюбленной.

— В самом деле?

— Пока еще мы можем справиться с ситуацией, но, есливдруг из ближайшего гарнизона прискачет тысяча кинезганцев, нам придется туго.

— Но…

Он поднял руку.

— Мне решать, Сефрения, — вернее, Спархоку,поскольку магистр ордена сейчас он.

— Временный магистр, — поправил Спархок. Вэнион нелюбил, когда его поправляли.